Гибель великого города

— Молчи! — сказали ей другие рабы. — Если господин проснется, он вырвет тебе язык.

Рабыня заплакала. Один из рабов заглянул в каморку Хэки и позвал остальных. Та лежала без движения, волосы ее были растрепаны, одежда порвана. Кто-то брызнул ей в лицо водой. Хэка очнулась.

— Ну как?

— Теперь хорошо. А где эта скотина?

— Кто?

— Акшай! Я укусила его за ногу!

— Укусила?

Все засмеялись.

— Это он бил тебя?

Кивнув головой, Хэка поднялась и вышла из каморки.

Манибандх не спал. Хэка вошла к нему, припала к его ногам.

— Что случилось, Хэка?

— Великий господин! — плача, ответила, рабыня. — Управитель Акшай ударил меня.

Она всхлипнула. Манибандху стало жаль ее.

— Хорошо, иди, — сказал он. — Больше управитель не посмеет тебя бить. Ты чем-нибудь разгневала его?

— Ничем, господин. Он был пьян… — Хэка продолжала плакать.

У ворот пропели раковины. У Манибандха больше не было времени на пустые разговоры. Нетерпеливо взглянув на лекарей, растиравших его тело мазями, он спросил:

— Долго мне ждать вас?

— Все готово, великий господин! Все готово! — поспешно откликнулись те.

— Ну, что еще? — обратился Манибандх к Хэке, покорно стоявшей перед ним.

— Я боюсь сказать, господин…

— Говори, не бойся!

— Я, господин, — сказала Хэка дрожащим голосом, — я укусила его за ногу…

Манибандх развеселился.

— Ну и что же?

— Он ударил меня так сильно, господин! Я ваша раба! Вы хозяин моей жизни и смерти. Но я не могу выносить его домогательств! Он издевается надо мной! Он говорит, что убьет меня!

— Хорошо, хорошо, иди! — со смехом сказал Манибандх и поднялся. Совершив омовение, он надел сверкающие золотом воинские доспехи и вышел.

Послышались приветственные клики. Колесница Амен-Ра въехала во двор. На египтянине был воинский убор.

Амен-Ра теперь являлся в совет ганы когда хотел и чувствовал себя там хозяином.

Раб почтительно приветствовал его:

— Добро пожаловать, господин!

Амен-Ра взглянул на террасу и увидел высокочтимого, облаченного в доспехи. На голове Манибандха сверкал шлем. Амен-Ра поднялся к нему. Они долго смотрели на марширующих солдат, затем прошли в покои.

— Вы довольны моим войском, досточтимый? — спросил Манибандх.

— Великий господин! — воскликнул египтянин. — Мне кажется, в Мохенджо-Даро начинается настоящая жизнь. Могу я спросить вас, великий господин?

Манибандх поднял на него глаза.

— Что станет потом со всем этим? — Египтянин повел вокруг себя рукой.

— Я не понимаю вас, досточтимый.

— Я разумею наследование ваших богатств. Того, кто сможет занять ваше место. Сына, зачатого в лоне знатной женщины, в котором, как в зеркале, отразится ваше величие. Великий господин! Даже боги вступают в брак. Где может найти покой душа после смерти, если твой наследник — часть твоего существа — не воздвигнет усыпальницу, где для счастья и покоя умершего будет помещено все необходимое?!

— Я не понимаю вас, — сказал Манибандх растерянно.

— Великий господин! Четырнадцать сыновей у вашего покорного раба, и все они составляют единое целое. Они вышли из чрева разных матерей, но все эти женщины были знатного рода. Женщины низкого происхождения годятся только для забавы. У них нет чести и закона, великий господин. Знатная женщина, на губах которой редко является улыбка, в сердце которой преданность своему супругу, готовность бесконечно служить ему, — только такая женщина достойна продолжать род. Только она может дать истинное утешение в беде и разделить с вами радость. Но, великий господин, вы не имеете жены. Если у вас не будет сына, ваше царство распадется. Народ склоняет голову перед величием своего властителя, а потом перед его наследником…

Манибандх поднял сосуд с вином.

— Вы правы, досточтимый! До сих пор я не думал об этом. Я считал, что каким одиноким я пришел в этот мир, таким и покину его. Но теперь все пойдет по-другому. Пусть будет исполнен древний закон, досточтимый! Непременно исполнен до конца…

Он стал наполнять чаши. На лице Амен-Ра светились отблески едва сдерживаемой радости.

— Великий господин! — воскликнул он.

— Так будет, досточтимый! Разве Манибандх, став царем, сможет обойтись без женской половины во дворце? Чего бы стоила тогда красота всех женщин?

— Великий господин! Ваша жена должна происходить из знатного рода. Только такая женщина способна пожертвовать всей жизнью своей ради сохранения величайший вашей власти! Она считала бы себя былинкой по сравнению с вами. Такая женщина не имеет слабостей, присущих простым смертным…

Амен-Ра смотрел, как закипало белой пеной вино в чаше высокочтимого. Вдруг рука Манибандха дрогнула. Вени! Ведь он обещал ей!.. Неужели он начнет великое дело с нарушения своего слова?

Вино полилось через край.

— Что с вами, великий господин?

— Ничего, досточтимый. Вино пролилось. Это мое упущение…

— Какое упущение, великий господин?

— То, что вино полилась через край!

Амен-Ра смотрел на него нёпонимающим взглядом.

— Полная чаша ждет вас, не так ли, досточтимый?

— О да! — воскликнул египтянин и приложил чашу к губам.

Глава девятнадцатая