Гибель вермахта

Конечно, в его руководстве войсками было много ошибок, но подавляющее большинство совершенных им дел свидетельствует о том, что он обладал выдающимися военными способностями. Можно было только удивляться тому, с какой быстротой он оценивал общую обстановку и находил в ней самое главное. Он был исключительно честным и храбрым человеком, и при этом довольно мягким — ни на одном театре военных действий взыскания не накладывались так редко, как в Африке. Как в свое время и Наполеон, Роммель требовал от своих генералов, чтобы в решающие моменты истории государственное мышление у них возобладало над военным. Он не был, по выражению Шлиффена, «узколобым генералом, готовым слепо следовать приказам». Не был он для Гитлера и «генералом по особым поручениям», которого всегда можно послать вперед (как Робеспьер посылал своих генералов, когда впереди был враг, а сзади — виселица). Роммель придерживался заповеди Мольтке, по которой в качестве последней надежды на спасение гуманизм ставился выше, чем воинский долг, а человек — выше принципов. Уже в конце войны Роммель с горькой иронией цитировал слова из «Майн кампф», которые противоречили последующим действиям Гитлера: «Когда правительство нации ведет ее к гибели, бунт является не только правом, но и долгом каждого гражданина… Человеческие законы приходят на смену законам государства… Долг дипломатии — поддерживать существование нации, а не героически вести ее к уничтожению. Любые средства сохранения ее хороши, и пренебрежение ими должно рассматриваться как безответственное преступление»^{324}.

Немецкий генерал Вестфаль считал, что равной Роммелю фигурой был командующий соединением Люфтваффе в Африке Кессельринг. Никто другой не мог превзойти Кессельринга в его усердиях по оказанию поддержки наземным войскам. Подобно Роммелю, он совершенно не щадил себя. Число полетов, совершенных им в тех районах, где господствовала вражеская авиация, достигало примерно 200. Пять раз его самолет сбивали^{325}. Однажды Кессельринг на ночь глядя должен был на своем «шторхе» срочно лететь на совещание, на котором хотел присутствовать и итальянский командующий Кавальеро. Кессельринг вспоминал: «Немецкий маршал, сидя за штурвалом самолета, пилотировал над пустыней не приспособленную для ночных полетов машину и вез в качестве пассажира итальянского маршала. Должен сообщить, что я без всяких происшествий доставил своего изрядно нервничающего спутника прямо в руки подчиненных ему генералов. К сожалению, я не обладаю достаточно развитым воображением для того, чтобы описать объятия и поцелуи после нашего приземления»^{326}.

Однако ни полководческий гений Роммеля, ни превосходные командирские качества Кессельринга не помогли, когда 8 ноября 1942 г. англо-американские войска высадились в Марокко и Алжире, вследствие чего итало-немецкие, а также «вишистские» войска попали в Северной Африке в безвыходное положение[7]. Успехи англо-американской десантной операции «Факел» (Torch) побудили немецкую общественность пересмотреть свое отношение к американцам, которых перестали считать дилетантами в военном деле^{327}. Прежде всего немцы сетовали при этом на итальянцев; СД писала в «Вестях из рейха»: «Как это американцам удалось незамеченными пройти Гибралтар такими большими силами, куда смотрели итальянские службы дальнего обнаружения? А где, собственно, был столь восхваляемый итальянский флот?»^{328}

Вечером 2 ноября 1942 г. Роммель доложил итальянскому и немецкому Верховному главнокомандованию, что намерен отвести войска от Эль-Аламейна для предотвращения прорыва англичан на широком фронте. К его величайшему удивлению, на следующий день в штаб пришел приказ фюрера, в котором тот, абсолютно игнорируя сложившуюся обстановку, утверждал, что «силы противника на исходе и наша задача состоит в том, чтобы, цепляясь за каждый метр пустыни, либо одержать победу на этой позиции, либо умереть». Несмотря на этот приказ, 4 ноября, после того как фронт оказался прорванным в четырех местах, Роммель приказал начать отход. Впоследствии Гитлер не простил ему неповиновения.

Вынужденная отступать по одной-единственной дороге, днем и ночью атакуемая противником с воздуха, лишенная достаточного количества средств передвижения и самого минимального запаса горючего, испытывая во всем острый недостаток, итало-немецкая армия совершила подвиг, проделав 1500-километровый переход и сохранив боеспособность. Кампания явно клонилась к финалу, поэтому Роммель решил самовольно лететь к Гитлеру и потребовать эвакуации своих солдат из Африки. В то время еще можно было спасти треть личного состава. 28 ноября 1942 г. Роммель вылетел к Гитлеру, но тот наотрез отказался от эвакуации. Гитлер заявил, что по вновь открывшемуся кратчайшему морскому пути из Италии в Тунис вполне можно обеспечить подвоз армии всего необходимого. Роммель понял, что трагический конец его армии неотвратим…^{329}