Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

СЛАЗИЛ, а потом вылез, что ли? Высоцкий пишет о трагедии Есенина, но после такой строчки хочется просто рассмеяться. Слазить можно туда, откуда потом можно вылезти. А из петли, затянутой на шее, уже не вылезают!

— Зачем же так препарировать стихи поэта? Допускаю, что Высоцкому не столько важны были такие стилистические тонкости, как «слазил в петлю». Мне кажется, он сознательно иногда «ошибался», не слишком-то обращая внимание на логические построения в своих стихах. Но образ-то сильный! Понятно же, о ком и о чем идет речь.

— Но это же элементарные несуразности, которых, кстати, у него очень много. Возьмите знаменитую «Баньку». Скажите, от имени кого она написана?

— Можно предположить, что от имени зэка, сидевшего в лагерях?

— Каких лагерях?

— Похоже, что сталинских… Там же строки такие:

И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди.

— А какой зэк — политический или уголовник? Только уголовники выкалывали на груди профиль Сталина рядом со своей возлюбленной.

— А зачем, собственно, это анализировать? Песня-то сильная, вольная!

— Как зачем? Это как раз очень важный момент. Нет уж, давайте, Боря, разберемся:

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс…

О какой ВЕРЕ идет речь? У зэков не могло быть в лексиконе такого слова. Выходит, зэк — политический? Но посмотрите повнимательней на его просторечный лексикон:

Вспоминаю, как утречком раненько
Брату крикнуть успел: «Пособи!»
И меня два красивых охранника
Повезли из Сибири в Сибирь.

Вроде крестьянский мужик. Видите, сколько нестыковок. Высоцкий хотел, чтобы этого человека приняли ВСЕ! Образ получается сконструированный, а значит, неорганичный. Гибрид блатного и политического. Театр, одним словом. А в жизни так не бывает.

— Возможно, вы и правы… Зато каков напор, страсть, сила пения!

— А я всегда чувствовал в его манере исполнения пережим, истерическую ноту, неестественность ора. Не пение, а крик! Я же не знал, что он сидел на наркотиках. Такую страстную ноту может давать только наркотическое возбуждение. Эстетически и как явление крупной поэзии, книжное в том числе, я Высоцкого никогда не воспринимал. Чувствовал, что это явление массовой культуры.

Но когда наша интеллигенция, как бы желая примкнуть к народу, начала приравнивать его к Пушкину, Ломоносову и даже Шаляпину, тут уж у нее всякое чувство меры пропало.

Воевал я и воюю не с Высоцким, а с идиотизмом, созданным вокруг его имени. Зачем создавать вокруг его имени дешевый культ?

— Культ кумира — это же любовь к нему. Может, с вашей теоретизированной колокольни все у Высоцкого плохо, а народу нравится!

— Давайте не забывать, что прежде всего Высоцкий — актер. А актерство и поэзия, пожалуй, вещи, мало сочетаемые друг с другом. Заметьте, Борис, почти все его песенные персонажи как бы играют самих себя. А поэт — он всегда идет своим путем, не оглядываясь на мнение публики:

Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.

Где-то я уже говорил, что Высоцкий не совсем органичный русский поэт. Хотя именно русского человека он умел играть, как никто другой.

Высоцкий никогда моим врагом не был. И не все у него плохо. Мне, например, очень нравятся его ранние стихи и песни. Вот где настоящая искренность, не надуманность, правда и задушевность. Они и писались для друзей, а не на потребу публики. Помните:

У меня гитара есть — расступитесь стены!
Век свободы не видать из-за злой фортуны!
Перережьте горло мне, перережьте вены —
Только не порвите серебряные струны!

Бесспорно, что в реальности творчество любого поэта действует на людей как бы избирательно. Дело вкуса, как говорится. Вкуса — это правильно. Но не вкусовщины. Вкусовщина это и есть непрофессионализм, отсебятина.

От автора

Не стану переубеждать-разубеждать продвинутых в «высоцковедении» читателей. Повторю лишь одно: Станислав Юрьевич Куняев имеет полное право на свою правду о Высоцком. И именно такая правда помогает избегать кликушеского отношения к кумиру.