Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

А разве в книге можно оскорбить чью-то память? Любая книга лишь субъективное восприятие автором людей, событий, о которых он пишет.

А память об известном человеке, как и его творчество (не путать с творческим наследием как интеллектуальной собственностью), принадлежит всем. Ну, так по жизни получается.

«Впервые об этом написала Марина Влади и рассказала, по-моему, сдержанно и тактично» (О наркотиках. — Б.К.). Видите, оказывается, можно считать и по-другому… И без всяких излишних компилятивных сравнений. Так говорит Валерий Перевозчиков, который с не меньшим чувством меры напишет о трагедии Высоцкого в своих книгах. Потому что рассказывать напрямую будут журналисту близкие поэту люди. Что как раз очень важно. Потому что дороже этих людей в последние годы-месяцы-дни жизни рядом с ним никого больше и не было. Но ближе такие рассказы или дальше от компилированной «высоцковедческой» правды, читателей вряд ли так уж сильно взволнует. А вот с какой целью перед приведенными выше словами Влади Перевозчиков написал такую вот фразу: «…совсем недавно выяснилось, что близкие друзья В.В. после его смерти договорились ничего и никому не говорить о наркотиках»? Совсем недавно — это когда?

Жаль, что этот посыл никак не комментируется… Опять смысл нужно разгадывать. Или понимать так: друзья (кто именно?) решили рассказать всю правду через интервью журналисту Валерию Перевозчикову только после того, как это сделала Марина Влади. В отместку-противовес ее правде?.. Судя по всему, с благословения обиженных близких родственников.

В конце концов, книга Влади не документ на право владения именем Владимира Семеновича Высоцкого в мировом информационном пространстве. Хотя, видите, сколько шума когда-то понаделала!

Аукционная истерия

А теперь еще этот аукцион в Париже с продажей вещей, связанных с Высоцким… Пресса расшумелась до неприличия. Бронзовая маска, автограф последнего стихотворения… Имеет — не имеет моральное право Марина продавать все это? Бред сивой кобылы. Марина Влади имеет право на все, что связано с ее личной жизнью. Точка.

Наш разговор со второй женой Высоцкого, Людмилой Владимировной Абрамовой, на эту тему состоялся сразу после завершения торгов, на которые Марина Влади выставила оригинал последнего стихотворения, посмертную маску и еще 35 вещей и предметов, связанных с жизнью и творчеством своего мужа. Все это — на общую сумму 365 тысяч евро — приобрел уральский бизнесмен Андрей Гавриловский, хозяин бизнес-центров и музея поэта в Екатеринбурге.

— Людмила Владимировна, как вы отнеслись к аукциону, на котором проданы личные вещи Марины Влади, связанные с Высоцким?

— Знаете, Борис, шум, который устаивается по поводу этого аукциона, совершенно неуместен. «Разоблачать» Марину Влади и французов и показывать их «жадность и глупость» — никчемное занятие. Аукцион как таковой лишь пользу принес. Те вещи, которые проданы, ушли в надежные руки. А главное — вернулись в Россию. С бизнесменом Андреем Гавриловским мы знакомы давно. Рада, что все теперь в его руках.

О бронзовой маске: бронзово-серебряный сплав там хороший. Художник Юрий Васильев серебра не пожалел. Но это ведь не оригинал. Оригиналом все же нужно считать экземпляр гипсовой отливки. Именно он и хранится в музее Высоцкого в Москве. Всего же было сделано четыре таких отливки. Судьба их не совсем ясна. Одна точно предназначалась для Марины Влади. Вторая гипсовая маска находилась у Льва Делюсина. Еще одна маска была отдана Валерию Золотухину. И четвертый художник сделал для себя. После его смерти вдова отдала посмертную маску мне. А я сдала в музей. А бронзовых маски было три. Вторая должна быть у кого-то из близких Артура Макарова. О третьей мало что известно. Конечно, не исключаю, что могу что-то напутать…

Знаете, у Марины в воспоминаниях написано, что у Володи на столе всегда лежала посмертная маска Пушкина. Такого быть не может. Маска — это не произведение искусства. Высоцкий мог ее хранить в доме. Но напоказ не выставлял.

Теперь по поводу автографа так называемого последнего стихотворения Высоцкого. Оно ведь отнюдь не последнее. Но оригинал — вещь существенная. Для кого? Больше для коллекционеров! Даже для такого литературно-мемориального музея, как наш, такой автограф не очень-то и важен, потому что текст этот известен давным-давно.

— А поступок Марины как расцениваете?