Гибельное море

Помнится, отец хотел, чтобы я постаралась забраться во внутренние покои Черного Бастиона и воспользовалась молитвенной нишей Хельгиры как порталом. С этой целью я как-то переоделась в служанку, что несла графин с вином, но почти сразу была разоблачена и едва успела закричать «И жили они долго и счастливо», пока меня не разрезали на кусочки.

Когда видение закончилось, я открыла свою копию Горнила и в истории Хельгиры нашла изображение женщины лет тридцати – все еще красивой, но покрытой шрамами, закаленной в боях и совершенно не похожей на аристократическую красавицу с балкона.

Кто же она?»

«3 сентября 1011 державного года.

Это Хельгира.

Девушка в белом платье и с развевающимися длинными волосами поднимает руки, и высь прорезает самая изумительная молния, какую я только видела. Будто вся мощь штормового неба слилась в единый энергетический луч.

Хельгира, повелительница молний. Кто же еще.

Так вот как она выглядит».

«19 сентября 1011 державного года.

Я изменила лицо Хельгиры в своей копии Горнила, в монастырском экземпляре и в книге в Цитадели. Надеюсь, отец не против, потому что считал последнюю своей личной.

Но теперь, когда дело сделано, я начинаю задумываться, почему вообще мне пришло то видение. Вряд ли будущее связано с деяниями фольклорного персонажа, который существует только в сказках и в Горниле».

Мать Тита на самом деле видела будущее. Фэрфакс стояла на балконе Хельгиры, призывая молнию, чтобы уничтожить Лиходея – по крайней мере, временно.

Благодаря принцессе Ариадне, изменившей образ Хельгиры в Горниле, Фэрфакс спокойно передвигалась по Черному Бастиону. И когда атланты потребовали рассказать о девушке, что вызвала молнию, Тит смог пожать плечами и посоветовать им ознакомиться с фольклором Державы.

Фэрфакс было предназначено появиться в его жизни.

Ну почему она не могла остаться Избранной?

* * *

Озеро расступилось.

На самом деле целое внутреннее море, такое большое, что дальние берега скрывались за горизонтом. А на дне в уменьшающемся воздушном пузыре застряла группа школьников.

Фэрфакс провела много времени в этой сказке, пытаясь спасти детей, да так и не преуспела. Но когда за упражнение взялся Уинтервейл, озерные воды разошлись, оставив грязную дорожку в версту длиной до самого пузыря.

Тит медленно покачал головой. Как можно не восхищаться такой силой?

Он повел кузена в другую историю, «Осень саранчи». Тот взглянул на рой насекомых, приближающихся к полю бедного фермера, и с волчьей усмешкой вскинул руки. Призванным циклоном весь рой сдуло без следа.

В следующей сказке Уинтервейл поднял булыжники в пятьдесят тонн, будто они не тяжелее теннисных мячиков, и быстро соорудил высокую стену вокруг города, осажденного великанами. Местные жители атаковали врага с вершины стены, целясь в слабые места на затылках, и одержали поразительную победу.

– В жизни не испытывал подобного восторга! – закричал Ли, когда великаны попадали точно домино, отчего земля под ногами задрожала.

Титу следовало бы радоваться: он много раз читал «Жизнь и деяния великих магов стихий», и Уинтервейл соответствовал описанному там размаху. Еще стоило испытать облегчение от верного выбора: новый партнер во всем превосходил Фэрфакс, разве что не мог повелевать молниями.

Однако Тит чувствовал лишь… неловкость. Ему никогда не удавалось достигать цели гигантским прыжком, только годами тяжелого труда. Он покачал головой и напомнил себе, что лучше наслаждаться моментом, ведь самое трудное впереди.

Как всегда.

Когда они вышли из Горнила, радость Уинтервейла не ослабла.

– Словами не передать, насколько я готов к сражению с эскадроном бронированных колесниц, готов раздавить их этими гигантскими булыжниками.

– Что возможно, только если булыжники валяются под рукой.