Гибельный шторм (ЛП)

— До нашего прибытия здесь уже была колония, — ответил Леваннас. — Не очень большая, но с развитой сельскохозяйственной промышленностью.

— Я удивлен, — сказал Ралдорон. — Эта планета не производит впечатления плодородной.

— Все верно. Это не сельскохозяйственный мир. Местные колонисты — шахтеры. Вернее, были шахтерами. Они выращивали достаточное количество пищи для своих нужд и оставляли небольшой запас на случай неурожая.

— И новоприбывшие сейчас проедают этот самый запас? — нахмурился примарх.

— По сути, да, — кивнул Гвардеец Ворона.

— Не похоже на долгосрочное решение.

— А это и не оно. На Триносе вообще нет долгосрочных решений.

Если бы война пришла сюда, крепость исчезла бы в один миг, как и все остальное.

Ряды палаток и хижин тянулись во все стороны до самого горизонта. Для Сангвиния размер лагеря был зримым свидетельством потерь, понесенных этими людьми. Так много беженцев с разных миров…

Пока примарх шел вдоль парапета, откуда–то снизу начал доноситься шум, который все нарастал, выделяясь на фоне обычного гула человеческого поселения. Сангвиний посмотрел со стены, сделанной из бронированной многослойной обшивки космического корабля, и увидел, что внизу собирается толпа. В ней уже было несколько тысяч человек. Все они подняли головы и тянули к примарху руки, кричали, плакали от радости.

Сангвиний уже встречался с подобной реакцией на Макрагге, когда его объявили императором. Но новости об Империуме Секундус не могли дойти до Триноса — а в людях, собравшихся внизу, чувствовалось какое–то особое отчаянное исступление.

— Поясни, пожалуйста, что это такое, — попросил он Леваннаса.

— После многих лет отчаяния три примарха прибыли на Тринос.

— Но ведь дело не только в этом, верно?

— Нет, — признал легионер. — Они приветствуют вас, лорд Сангвиний. Все то, что вы в себе воплощаете… — Он замолчал и потом скривился, будто извиняясь. Я о символизме.

Примapx кивнул. Он был знаком с подобным поклонением, и оно всегда его беспокоило. Любая попытка мистического отношения к его сущности противоречила Имперской Истине.

— Продолжай, — велел он.

— Здесь есть… — Гвардеец Ворона замялся, но потом наконец сумел подобрать нужное слово: — Предания. В лагере беженцев ходят свои мифы.

— Правда? — резко спросил Ангел.

— Довольно специфичные и при этом схожие, независимо от того, с каких миров бежали эти люди.

— В наше время все чаще оказывается, что в мифах до опасного много правды, — проговорил Ралдорон.

— Да, мы тоже это заметили, — кивнул Леваннас.

— Что это за истории? — спросил Азкаэллон.

Сангвиний остановил собиравшегося ответить Гвардейца Ворона.

— Я хочу сам все услышать из их уст. Отведи нас вниз.

Примарх со свитой спустился со стены к относительно широкой и прямой улице. Около десятка подобных дорог выходило из крепости, разделяя громадный лагерь на сектора. Сангвинарная Гвардия попыталась выстроить кордон вокруг примарха, но он покачал головой и двинулся вперед.

Люди выстроились по обе стороны улицы. Они начинали рыдать при виде Ангела, тянули к нему руки в беззвучной мольбе. Сангвиний подавил в себе приступ отвращения, которое вызывало в нем столь откровенное поклонение; он заставлял себя подходить к несчастным, касаясь протянутых рук кончиками закованных в броню пальцев. Надежда, которую дарил беженцам, имела ценность, даже если примарху не нравился ее источник. Но на самом деле он хотел услышать то, что ему скажут смертные.

— Ты спасешь нас! — кричали они.

— Император услышал наши мольбы!

— Паломник не найдет нас!

— Защити нас от Паломника!

Они все просили об одном и том же, и примарх понял, что Леваннас говорит правду. На улице собрались люди из множества миров. Независимо от цвета кожи и родовых обычаев всех объединяли отчаянная радость при виде Ангела и ужас перед Паломником.

Сангвиний вернулся в центр пыльной улицы и подошел к Леваннасу.

— Паломник, — повторил он. — Что это такое?

— Непохоже, чтобы они называли так Хоруса, — заметил Ралдорон.

— Может, кто–то из фанатиков Лоргара? — предположил Азкаэллон.

— Здесь есть беженцы с миров, оккупированных предателями, — сказал Леваннас. — И они никогда не упоминали Паломника.

— То есть многие из этих людей прибыли не с планет, захваченных войсками Хоруса? — прищурился Сангвиний.

— В большинстве своем — нет, — ответил Леваннас. — Почти все недавно прибывшие бегут от чего–то другого.

— От чего?

— Не знаю. Их рассказы не отличаются точностью. Я даже не уверен, знают ли они сами, от чего спасаются. Похоже, их разум не в силах осознать произошедшее. — Воин осмотрел толпу и указал на фигуры в нескольких сотнях метров впереди, по правой стороне улицы. — Я бы рекомендовал поговорить вон с теми людьми, лорд Сангвиний.