Гиблая слобода

Их было двое, и они походили друг на друга как две капли воды. Поэтому, когда их нашли, все сразу поняли — это братья. Один был чуть покрупнее другого, а потому решили, что он старший. Так как братьев нашли двадцать второго июня 1943 года, то старшего назвали в честь святого Полэна. Но какое же имя дать младшему? Вопрос был не из легких. Действительно, ведь в календаре на каждый день приходится только по одному святому. В нем, видно, не предусмотрено, что в один день можно найти двух малолетних христиан. Двадцать первое июня — день святой Алисы. Но это имя уж вовсе не подходило: оба ребенка были мужского пола, в чем никак нельзя было усомниться. Двадцать третье июня — день Иоанна Крестителя. Имя слишком пышное для найденыша. В конце концов все высказались в пользу святого Проспера (двадцать четвертое июня). Оставалось выбрать для мальчиков фамилию. День двадцать пятого июня отведен святому Мексену, ну что ж, это вполне годилось для фамилии.

Итак, одного мальчугана назвали Полэном Мексеном, а другого — Проспером Мексеном.

Мальчикам, по — видимому, не было и десяти лет, когда американская бомба лишила их родителей, памяти и метрического свидетельства. После переполненной больницы, где они пробыли очень долго и чуть было совсем не затерялись, братьев поручили вниманию общественной благотворительности и отдали на воспитание в семейство Эсперандье.

Теперь, когда они выросли, они были одинакового роста, младший успел догнать старшего, но оба по — прежнему казались ^сформировавшимися подростками. И у обоих было все такое же детское выражение лица, словно от взрыва бомбы черты их застыли на всю жизнь.

Братья распространяли вокруг себя запах навоза. Как-то один из приятелей неосторожно намекнул им на это; они почувствовали, что он прав, и решили потратиться на покупку одеколона. Постоянная борьба этих двух ароматов давала самые плачевные результаты.

От зари до зари братья гнули спину в поле, им некогда было даже головы поднять, оглядеться вокруг. Летом они вставали в четыре часа утра, а возвращались на ферму в девять часов вечера. Порой им приходилось пройти немало километров пешком, чтобы добраться до отдаленных владений хозяина. Возвращаясь на ферму, они ели с отменным аппетитом, затем убирали со стола, мыли и вытирали накопившуюся за день посуду. Оставалось еще подмести пол, и лишь после этого братья отправлялись спать на конюшню, где им разрешали стелить свои соломенные тюфяки. Они старались, как могли, быть полезными. В свободное от полевых работ время выполняли поручения хозяйки или разгружали телеги со снопами. Видя, как подростки одним махом поднимают на вилах огромную охапку соломы, тащат на спине полные мешки с зерном или картошкой, Эсперандье останавливался, заложив за пояс большие пальцы рук, и обычно говорил:

— Ишь ты, сопливые мальчишки, а работают, как мужчины!

Он улыбался им, и братья были горды тем, что они уже взрослые.

Они месили грязь во дворе фермы, возились в хлеву, в навозной жиже, и все умели делать: натаскать соломы, убрать навоз, очистить и порезать кормовую свеклу, наколоть дров. Чтобы хозяева остались довольны, нужна была и смекалка, и расторопность. Не успеет бывало Эсперандье поручить братьям одну работу, как его жена приказывает сделать другую, а угодить-то надо обоим. Но справедливости ради следует признать, что Полэна и Проспера редко награждали тумаками, а когда они работали где-нибудь далеко в поле, им подчас даже давали с собой на завтрак кусок шоколада с хлебом. Это было для них настоящим праздником. Частенько они садились за стол поздно, когда хозяева уже давно отужинали, и обоим работникам приходилось довольствоваться остатками. Если еды было очень уж мало, из квашни вынимался кусок свинины, специально для них отложенный. Ведь мясо как нельзя лучше восстанавливает силы. Но братья ни разу не посмели сказать, что оно припахивает тухлятиной.

Спать в конюшне вовсе не так плохо, как это может показаться. Лошади стоят сзади, у дощатой стены. Зимой ог соседства с ними бывает тепло. Слышишь их громкое пофыркивание. А удары копыт о стойло и позвякивание подков, когда лошади трут ногой об ногу, напоминают бой каких-то фантастических часов. При первых лучах зари, блеснувших в слуховом оконце, так приятно бывает увидеть большой круглый и влажный глаз или потянувшуюся к тебе лошадиную морду. Лошади ждут, чтобы им подали завтрак тут же, в спальне. Кроме того, когда ночуешь на конюшне, можно чаще менять соломенную подстилку, хозяин даже и не заметит этого.

В воскресенье утром надо прежде всего почистить лошадей. А потом накормить скотину, ведь должна она, бедная, есть и в праздничный день, а потом нельзя же не прибрать во дворе, а потом надо подсобить на кухне, потому что Эсперандье ушли всем семейством в церковь.

Зато после обеда бываешь свободен как ветер. Можно пойти погулять по Шартрскому шоссе или даже отправиться на танцы. Конечно, просто посмотреть на других, ведь танцевать-то надо уметь.