Гиблое место

Но не только обонянием ощущала она присутствие кошек, которые разлеглись тут же на кровати и на полу (одни спали, другие лениво вылизывали шерсть). Лилли буквально жила их жизнью. Часть ее сознания обитала в бледном человеческом теле, часть парила в небе с пернатым хищником, а часть переселилась в кошек. После гибели бедняжки Саманты их осталось двадцать пять. В одно и то же время Лилли воспринимала все вокруг посредством своего тела, чувствовала мир так, как чувствует его ястреб, и вдобавок ей служили пятьдесят глаз, двадцать пять носов и языков и сотня лап кошачьей стаи. Собственный запах она обоняла и своим носом, и носами всех двадцати пяти кошек. Легкий душок мыла, оставшийся после вчерашней ванны, слабый, щекочущий аромат лимонного шампуня, кисловатый залах, остающийся после сна, доносящийся изо рта запах лука, сырых яиц и сырой печенки, которые Лилли ела утром, прежде чем отправиться спать.

Нюх у кошек тоньше, чем у нее, и на них эти запахи действовали иначе, чем на саму Лилли. Природное благоухание ее тела казалось им непривычным, но небудоражащим, загадочным, но знакомым.

Кроме того, Лилли могла обонять, осязать, видеть и слышать через органы чувств сестры. Она без труда перемещала свое сознание в тела животных и возвращала в свое тело, но единственный человек, с которым у Лилли имелась такая связь, это Вербена. Неразрывная связь установилась между близняшками с самого рождения. Если из тела кошки или ястреба Лилли выбиралась запросто, то освободиться от восприятия сестры ей не дано. К тому же, вселяясь в тела животных, она подчиняла их своей воле. С Вербеной совсем не так. Это отношения не кукольника и марионетки, но особая, неземная связь.

Лилли жила на слиянии разных потоков восприятия, через несметные органы чувств других существ ее захлестывали звуки, запахи, цвета. Еще в раннем детстве мощный наплыв ощущений так ошеломил ее, что, не совладав с ними, она замкнулась в себе и некоторое время жила лишь в своем сокровенном мирке, богатом сочными, многообразными впечатлениями. Позднее она все-таки научилась противостоять этому напору и управлять им. Лишь тогда у нее возникло желание выглянуть за пределы своего внутреннего мира и общаться с окружающими. Поэтому говорить Лилли начала только в шесть лет. И все же окончательно выбраться из этого глубокого и бурного потока невыразимых ощущений на сухой берег, где обитают обычные люди, Лилли так и не удалось. Хорошо хоть, что она более или менее успешно овладела искусством объясняться с матерью, Золтом и другими.

А вот Вербена так и не научилась общаться с людьми столь же свободно, да и едва ли научится. Она предпочла навсегда остаться в мире чувств, не слишком стремилась упражнять и развивать свой интеллект или же просто им пренебрегала. Говорить она вовсе не умела, все люди, кроме сестры, вызывали у нее разве что вялый интерес. Она радостно отдавалась буйству ощущений, которые взметала в ее душе кипящая вокруг жизнь. Она скакала с белками, летала с ястребами и чайками, томилась от похоти вместе с кошками, рыскала и охотилась с койотами, пила студеную воду из ручья с енотами и полевыми мышами, переносилась в сознание суки во время течки, когда на нее взбираются кобели, трепетала от ужаса вместе с загнанным кроликом и проникалась хищным возбуждением преследующей кролика лисы. Такого разнообразия впечатлений не знал больше ни один человек, кроме Лилли. Вербена отказалась от будничного, сравнительно спокойного существования и с головой ушла в мятежную, неизменно волнующую жизнь дикой природы.

Сейчас Вербена спала, однако и ее сознание вместе с сознанием Лилли отчасти перенеслось в тело парящего ястреба: даже сон не обрывал связи сестер с живыми существами. Неустанные потоки ощущений мелких тварей не только составляли саму жизнь сестер, но и питали их сны.

Кружа под грозовыми тучами, которые делались все мрачнее и мрачнее, ястреб пролетал над каньоном, проходившим по земельному участку Поллардов.

Далеко внизу, в завалах измятых высохших шаров перекати-поля, среди колючих зарослей утесника из укрытия выскочила жирная мышь. Она припустилась по каньону, осторожно следя, не подстерегает ли на земле враг. О смертельной опасности, грозящей с неба, она не подозревала.

Ястреб инстинктивно догадался, что хлопанье крыльев, даже далекое, спугнет мышь и она юркнет в первую попавшуюся щель. Он бесшумно закинул крылья назад, почти совсем сложил их и ринулся вниз, на добычу. Лилли уже не раз случалось падать вместе с птицей с огромной высоты на дно глубоких расселин, но у нее опять захватило дух и, хотя на самом деле она преспокойно лежала на спине в своей постели, внутри все перевернулось, душу захватил животный страх, и она издала пронзительный ликующий вопль.