Гиблое место

– Так днем недосуг было, что, у меня других дел нет, – откровенно отвечает пациент.

– Я ведь спал, – возмущаюсь я, – а ты меня разбудил среди ночи!

– Ну, так полечи меня и спи себе, вот делов-то! – недоуменно разъясняет он бестолковому лекарю.

Посмотришь на такого соотечественника и понимаешь, что объяснять ему что-либо бесполезно, не поймет. Вот коли его бы зазря разбудил, тогда, конечно, это было бы совсем иное дело.

Жена Гривова также вносила лепту в общую копилку раздражения. Баба она оказалась вздорная, жадная и хитрая. Два дня я не мог добиться от нее меда на питье мужу. Вариант обмена проса на мед, она, после обдумывания, отвергла, сославшись на то, что просо у нее кончилось. Тогда я дал ей деньгу и велел мед купить. Деньгу она взяла, но, по ее словам, тут же потеряла. На вторую деньгу она мед купила, но, возвращаясь, разбила крынку. Пришлось мне самому идти к пасечнику. Про Гривову и вторую деньгу он ничего не слышал. Мед же продал охотно и был много доволен хорошей ценой. Далее начались метаморфозы с самим медом. Туес килограмма на три кончился на следующий же день. Причем ни муж, ни дети его попробовать не успели.

Гривова не знала, что и думать, переживала такую незадачу и грешила на мышей. Мне все это надоело, и я пожаловался Григорию. Тот, кряхтя, встал с лавки и сходил в конюшню за вожжами. То, что произошло потом, было, пожалуй, единственным светлым моментом моего пребывания в Коровино...

Физические упражнения, а может быть и мед, который, в конце концов, нашелся в огороде, взбодрили Григория, и он быстро пошел на поправку. Однако сразу продолжить экспедицию нам не удалось: пришло светлое Христово воскресение...

Нетерпеливая Наталья Георгиевна уже несколько раз присылала нарочных справиться о наших делах, а мы все праздновали. Вино в деревнях «курить», то есть перегонять, не научились, пили брагу и медовухи. Пили, как водится, много...

Я отчаялся ждать, когда праздник, наконец, кончится (участвовать в нем и пить сивушную, вонючую брагу я не смог). Однако не все делается так быстро, как бы хотелось, и я решил пойти другим путем: вместо Григория подрядил проводить меня в «нечистое место» его сынишку Ваню. Несмотря на малолетство, было ему не более двенадцати лет, Ванюшка слыл мальцом смышленым и не хуже отца знал здешние леса. Брать с собой охрану я посчитал лишним, потому отправились мы вдвоем. Утром, при нормальном освещении, лес не казался таким, как раньше, угрожающе таинственным. Обычный неухоженный российский лес с поваленными старыми деревьями, густым подлеском и непроходимыми зарослями кустарника. Когда мы попали в «опасную зону», куда не рисковали заходить местные крестьяне, идти стало тяжело. Тропинки исчезли, незаболоченных участков почти не было – все время приходилось обходить топкие места. Однако вперед мы все-таки продвигались.

– Ты точно помнишь, куда идти? – в очередной раз допытывал я Ваню.

– Да я туточки каждый камень знаю, – самоуверенно отвечал отрок, хотя, честно говоря, нам пока не попалось ни одного камня, который мог бы обратить на себя внимание и служить ориентиром. – Меня, шалишь, меня не запутаешь!

Наконец, насколько это возможно в лесу, места стали мне казаться знакомыми. Ваня в этот момент остановился и указал пальцем направление.

– Там, – сказал он и отступил назад, – там нечистое место. Ты сам дальше иди, а я в деревню побежал.

– Как так, ты же обещал вместе со мной идти и дорогу назад указать!

– Никак это невозможно, батюшка-боярин, там нечистая сила!

Мальчик действительно выглядел напуганным. Я попытался его успокоить, но он только отрицательно качал головой, испуганно глядел по сторонам и никак не реагировал на ободряющие слова.

– Пойду я! – тоскливо произнес он и вдруг бросился бежать.

– Стой! – закричал я вслед, внезапно оставаясь без проводника.

Утренний лес разом показался мне неуютным и тревожным. Тут же представилась перспектива одному бродить по болотам, выбирая направление по азимуту. Однако делать было нечего, Ваня исчез в густой зелени и не откликался на мои отчаянные призывы, я плюнул и пошел в сторону «нечистого места».

Теперь, оставшись один, я внимательнее смотрел по сторонам и разом перестал «опознавать» местность. Впереди лес переходил в натуральную чащобу. Ничего подобного возле дома Лешего я не помнил, там было светлее и не так мрачно, как здесь. Никаких темных сил я, понятное дело, не боялся, такого добра хватает и в людном городе.

Продираясь сквозь густой кустарник, я старался не терять направление. На мое счастье небо было чистое, и в редкие просветы между крон можно было определять направление по солнцу. Я уже порядком утомился и теперь искал место, где бы передохнуть. Доспехи, вещь, безусловно необходимую для безопасности, носить в обычных условиях было довольно тяжело. Одна кольчуга весит килограммов пять, чуть меньше шлем, и все это, не считая оружия.

Лес между тем становился совсем непроходимым. Было ощущение, что путь специально завалили деревьями, чтобы посторонние люди не совали сюда любопытные носы.