Гиблое место

— Добрый вечер, фрау ван Хенгелер, — сказал Кеттерле. — Вам не трудно будет предоставить мне третий номер?

— Нисколько, господин комиссар. Только там не застелена кровать. Хайде, будь добра, немедленно…

— Нет, нет. Оставьте все как есть. Не стоит хлопот. Положите мне только шерстяное одеяло. Завтра мы должны уехать очень рано.

— Как вам будет угодно, господин комиссар. Господин Хорншу может занять второй номер. Он рядом. Ну как, есть какая-нибудь надежда пролить свет на это дело? Вы позволите пригласить вас на бокал вина? Но, возможно, сначала вы захотите немного привести себя в порядок. Поездка, наверное, была утомительной.

Снова комиссар прошел под двумя арками в заднюю часть дома и снова испугался протянутой иссохшей руки деревянного святого. Хайде отперла третий номер. После того как он освободился, там сделали уборку, а вещи Сандры Робертс взяли с собой люди Рёпке. Кеттерле снял пальто и вымыл руки.

— Выходит, Хайде, пески не отдают то, что однажды заполучили?

Вытирая руки, он повернулся к девушке.

Та покачала головой.

— Все это было напрасно. Я и раньше знала.

— Почему? — спросил комиссар.

Она пожала плечами.

— Не могу сказать почему. Но я это чувствую. Ее уже здесь нет.

— Хайде, какую чушь вы несете! — возмутился комиссар. — Где же она тогда должна быть?

— Не знаю.

— Все это эмоции, Хайде. Вы что-то знаете или говорите просто так?

— Просто так, — сказала она и улыбнулась, — откуда я могу что-то знать. Последнее дерьмо в этом доме. Хотя раньше это была наша усадьба.

Она отворила дверь и пропустила комиссара вперед. Кеттерле снова увидел огромный старинный сундук и широкую фризскую полку с медной посудой. И снова бросились ему в глаза огромные, старые, почти черные напольные часы, стоявшие в едва освещенной нише, почти скрытой изгибом лестницы.

— Изумительная вещь, — сказал он и остановился.

— Да. Но с тех пор, как я себя помню, они уже не ходят, — сказала Хайде. — В детстве мы прятались внутри. Пока однажды мать не вытащила ключ, а потом его потеряла. С тех пор ключа больше нет.

— А где ваша мать, Хайде?

— Умерла. Она умерла вскоре после отца — когда стало ясно, что мы должны продать усадьбу. Она очень любила меня.

— И вам не хочется никуда отсюда уезжать?

Девушка покачала головой.

— Но почему?

— Другим не понять. Но это в самом деле так.

Комиссар кивнул и прошел вперед.

Хорншу с полковником и фрау ван Хенгелер уже сидели за столом, поставленным в одной из темных оконных ниш.

— Послушайте, комиссар, — встретил его полковник вопросом, — вы уже разобрались с телефонным звонком? Я подумал было, что вы собираетесь поймать нас за руку, но господин Хорншу сказал…

Комиссар сел за стол.

— Нет никаких сомнений в том, что Сандра Робертс разговаривала по этому телефону в воскресенье утром в восемь часов девять минут. Обе дамы заверили, что не слышали звонка. Какая причина у них скрывать, даже если они в самом деле приняли телеграмму…

Фрау ван Хенгелер покачала головой.

— Выходит, в это время она была еще жива, не верите же вы в привидения?

— А вы, значит, тоже убеждены в том, что она мертва? — спросил Кеттерле.

— Что вы! Да и кто еще в этом убежден? Кроме полковника?

— Хайде, к примеру…

— Это неправда, господин комиссар. Я знаю только, что здесь ее больше нет.

Фрау ван Хенгелер переводила взгляд с одного на другого. Хайде стояла возле кухонной двери. Полковник тщательно протирал очки.

— Хайде… — начала фрау ван Хенгелер с укором.

— Ах, оставьте, — перебил Кеттерле, — есть же люди, у которых чутье на такие вещи…

— Воображает, будто она ясновидящая, — сказала Вилли, — но ведь это полная чушь.

— Согласен, — сказал полковник.

Вахмистр Рикс промолчал. Но потом поднял голову и попросил девушку принести бокал сухого вина с сельтерской, разбавленного в большой пропорции.

— В этой телеграмме все загадка, — сказал Кеттерле, — отправитель, отправка, доставка. Знаете ли вы, что ее должны были передать первый раз в субботу ночью, в ноль часов две минуты?

— Почему же этого не случилось? — спросила фрау ван Хенгелер.

— Потому что никто не подошел к телефону, — сказал Кеттерле. — Разве никто не слышал звонка?

Все посмотрели друг на друга.

— Допустим, — сказал комиссар, — полковник ушел спать в одиннадцать, Хайде — в десять минут двенадцатого, но вы ведь в это время не спали. И тоже не слышали телефонного звонка?

— Нет, — сказала Вилли, — не припоминаю. Даже как-то странно. Но в конце концов, теперь-то мы знаем содержание телеграммы, а остальное, наверное, не так уж и важно.

— Вы правы, — сказал Кеттерле. — Это главный вопрос. И еще отправитель.

Вздохнув, он поднялся и побрел словно бы невзначай к кухне. Он закрыл за собой дверь в гостиную, когда увидел Хайде, мывшую посуду.

— А теперь, милая барышня, — сказал он и прислонился рядом с ней к кафельной стенке, — скажите честно, почему вчера утром вы выдали себя по телефону за Сандру Робертс?

Хайде взглянула на него и громко рассмеялась.