Гиблое место

Я посмотрел на бледное, перекошенное лицо ботаника. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу, то и дело вытирал пот рукавом и тщательно прятал взгляд. Интересно, очень интересно… Неужели я ошибся и Исмаилыч с компанией работали не на бандитов средней руки, а ходили, как это говорят на жаргоне, под «ментовской крышей»? Ведь дураку понятно, что не в отделение повезёт, до Шатохино можно и на газике добраться. А тут явно по бездорожью рванём – на пневматике-то.

Выехали за деревню на незнакомую дорогу. Просёлок со всеми прелестями: выбоины, полные воды, кочки, поваленные поперёк дороги сосёнки, но белорусская «Роса» уверенно преодолевала препятствия. Лес, тёмный и неподвижный с утра, смотрел на нас с укором. Казалось, деревья сплотились, сдвинулись, будто воины, плечом к плечу, чтобы не пропустить в лес никого чужого.

– Пихтач – это вообще тьма страшная, черневая тайга вообще оставляет незабываемые впечатления, – ботаник словно читал мои мысли. Он открыл рот, приготовившись прочесть лекцию, но его перебил представитель закона.

– Точно, – вскинулся полицейский, – мы как-то за грибами ездили. Вот, думаю, машина тут, вправо два шага, а блудили часов пять. А потом оказалось, что от машины всего метров на сто отошли и все пять часов вокруг ходили. Мне тут бабка ваша, поломошная, сказала потом, что как в лес заходишь, так надо у Лешего разрешения спросить хлеба кусок положить.

– Балашиха? Мне она тоже это рассказывала. Ох, не к добру ты её вспомнил, Санёк, – Петро вздохнул, а я поднял бровь, про себя отмечая панибратство, с каким комсомолец шестидесятых годов общается с представителем власти, назначенным районным участковым совсем недавно.

– Да вроде не вечер, покойников поминать можно. Вот уж не думал, что бабка вообще когда-нибудь помрёт, а вчера в баньке помылась, нарядилась, как будто замуж собралась, легла в кровать и померла. Прикинь, даже руки на животе сложила сама. Меня Фёдор Егорович вызвал, смерть зафиксировать.

– Да ты мне всю ночь об этом рассказывал, – отмахнулся Пётр, виновато отводя взгляд.

Я напрягся – за моей спиной творится что-то неприятное, может, зря не взял пистолет? И Петро тоже хорош, не сообщил! Но следующие слова Санька расставили всё по своим местам:

– Петьк, а помнишь, как мы в детстве её боялись? На полном серьёзе думали, что она по ночам на метле летает! – полицейский рассмеялся, но было видно, что ему не по себе, что он нервничает, и точно не из-за Балашихи. Я зевнул, потянулся и, решив перехватить инициативу, сказал:

– Так, пацаны, во-первых, судя по вашему разговору, тут ошибочка вышла: Балашиха – не наша бабка, а ваша, поскольку вы оба местные тем или другим боком, поэтому прошу меня сюда не приплетать. А теперь, С-санёк, друг мой ситный в погонах и фуражке, давай-ка выкладывай… – иронично улыбнувшись, похлопал я полицейского по плечу, – куда едем и кто нас так сильно ждёт? Точнее, меня, потому что ты, – я положил вторую руку на плечо зама по науке, – ботаник хренов, на фиг никому не нужен, даже вместе со своим хвалёным системником.

Петро не ответил. Я почувствовал, как напряглось под моей рукой плечо зама по науке, но он ничего не ответил. Зато заговорил словоохотливый полицейский:

– Да ты не бойся, мы сейчас через Склюиху переберёмся, там в Журавлёво на нормальную машину пересядем. – Он хохотнул, посмотрев на меня через зеркало заднего вида. – Чего народ на Чуйском тракте пневматиками пугать? Да заодно мяса на шашлык купим. В Журавлёво возьмём, там базарчик неплохой есть. А потом километров пять до базы. Тут у нас причал. Если по карте посмотреть, в аккурат с другой стороны Чёрной горки будет. Так-то по прямой если пешком, то километра два-три, но там через гору лезть придётся, да ну его на фиг. Лучше уж крюк через Склюиху и Журавлёво дать…

Парень молодой, моложе ботаника лет на пять, болтливый, шустрый. Такого скорее можно представить с другой стороны баррикад – с битой в руках, с татуировками. Но внешне вполне прилично выглядел, вот только ухмылки и жаргонные словечки то и дело вплетались в речь.

– И всё-таки, пацаны, давайте ближе к теме: к кому мы едем?

– Яков Иванович, вы уж простите, – я отметил, что дело серьёзное, раз полицейский перешёл на «вы», – я ничего толком не знаю. Просто попросили пригласить вас. Действительно, очень серьёзные люди, там даже один полковник ФСБ, ну и другие тоже хоть из конкурирующей структуры, но тоже люди солидные. Сам брат Наум приехал, побазарить с вами хочет. А мне куда деваться? Моё-то дело маленькое – приказы выполнять. Я не знаю, о чём они хотят спросить вас, или, может, предложение какое деловое, но мне нужно вас доставить.

– Да ему перевод в город пообещали с предоставлением служебного жилья и повышением в звании, – перебил его Петро, – вот он и рвёт жилы, карьерист перемотивированный.

– Ну, чё ты, чё ты… – засопел Санёк, но тут же сердито добавил: – А ты бы не рвал? Ладно, тебе в этой глуши мёдом мазано, а мне тоска зелёная. Скоро сам завою, как наша горка, будь она проклята!