Гиблые земли

Мир сходит с ума. Невесть откуда являются чудовища. Люди гибнут, не понимая, что их убивает. Меняются физические и химические свойства вещей. Сама атмосфера становится ядовитой.

«Это нужно прекратить», – снова подумал Борис.

Нечто подобное уже бывало. Только не здесь, а в поселке В-26. Теперь добралось сюда; если не остановить, поползет в Константиновку, затем в Быстрорецк, еще дальше.

«Но как я смогу остановить? Бабушка сумела, и то ненадолго, оно вернулось. А я понятия не имею, что нужно делать!»

Несколько часов Борис, волоча за собой больную ногу, как птица волочит сломанное крыло, бродил по дому, шарахался из угла в угол, думая, что предпринять, и не находя ответа. Он метался от идеи уехать из Липницы (гори оно все синим пламенем) до угрызений совести, чувства вины и ощущения тяжести собственной миссии.

Решение нашлось внезапно и было подсказано извне.

В поселке стряслась очередная трагедия – не многовато ли для одного дня? Или теперь всегда так будет, катастрофа станет набирать обороты с каждым днем и часом?

Снова крики за окном, голоса и гомон. Снова улица пришла в движение, переполошившиеся люди мчались куда-то. Борис высунулся узнать, в чем дело, не собираясь на сей раз идти вслед за толпой.

– Пожар! – ответили ему. – Дом горит!

Дом горит. Тут и родилось решение. Как он сразу не додумался?

Огонь – вот что поможет! Проклятые дома, заманившие Бориса, опутавшие его липкой вредоносной паутиной, как плесень опутала чашку; дома, откуда (в этом не могло быть сомнений) выползали в нормальный мир чудовища, должны быть уничтожены!

А что может уничтожить нежить окончательнее, эффективнее, чем пламя? Очистительная сила огня всем известна.

Дело за малым: подготовиться, взять канистры, вернуться в лес. Нога, правда, опухла немного, боль не проходила, лишь усиливалась. Надо было отлежаться, чего он по дому скакал?! Однако мудрая мысля, как известно, приходит опосля.

Эластичный бинт в аптечке есть, уже хорошо. Да и не в травме загвоздка! Поврежденные связки – меньшее из зол. А вот вернуться к домам на поляне – страшно, очень страшно, чего скрывать. По доброй воле Борис ни за что не приблизился бы к проклятому месту. Но иного выхода не было.

«Каким образом я найду дома? Наткнулся случайно; как назад шел, не помню», – загрустил Борис, но тут же внутри него вскипела, поднялась на поверхность уверенность: все получится. Не может быть иначе.

Нечто или некто (высшая сила, светлый дух покойной бабушки, сам Господь) поможет ему отыскать дорогу, выполнить благое дело.

Никогда в жизни Борис не был настолько сильно, безоговорочно убежден в правильности своего выбора, в том, что поступает верно, делает так, как должно. Ощущение безошибочности, мощи собственного предназначения оказалось приятным. Даже боль в ноге немного стихла.

Совсем недавно Борис полагал, что совершил ошибку, вернувшись в поселок В-26. Но ведь вполне возможно, что вовсе это не ошибка! Чему-то суждено было предпринять очередную попытку вырваться, уничтожить мир, а он, Борис, призван этому помешать. Да, отдает марвелловским сериалом, голливудским фильмом-катастрофой. Но в этом есть смысл!

Миссия.

Есть некое величие, если вдуматься.

Борис улыбнулся, окончательно уверившись в своей правоте, и принялся собираться.

Глава четырнадцатая

Лизавета позвонила мужу, рассказала последние новости. Про «аварию», про бабу Лену.

– Представляешь? Шаманы, дома-ловушки, – возбужденно говорила она. – Просто деревенский хоррор! Но баба Лена нам поможет.

– Надеюсь, – осторожно проговорил Ян.

– Она к себе ушла, хочет посмотреть, почитать… Я спрашивала, что нам нужно делать. Ритуал, может, какой или еще что. Баба Лена не ответила, но к твоему возвращению уже прояснится, наверное.

– Наверное, – односложно отозвался муж.

Лизавете показалось, он занят или рядом люди, ему неудобно говорить.

– А ты узнал что-нибудь? – спросила она, но тут же прибавила: – Хотя это уже не так важно. Потом расскажешь. Постарайся не задерживаться.

Ян пообещал.

Было около двух часов дня. Лизавете не сиделось на месте, она кружила по комнате, пытаясь предположить, что им с Яном нужно будет сделать, чтобы закрыть проход, исправить все.

«Если бы Яну не приспичило пойти в поход! Жили бы себе и жили спокойно!»

Вспомнился погибший старик, на душе стало тяжело.

Не прямая вина, кто же знал? Они ведь не специально. Но и косвенная вина все-таки виной и остается. Погибшему и его близким не легче, даже если Ян с Лизаветой ничего дурного не замышляли.

«Хватит себя грызть. Никому от этого лучше не станет, покойник не оживет», – сказала себе Лизавета.

Она решила приготовить обед. Готовка была для нее чем-то вроде медитации, способом отвлечься от проблем. Следующие полчаса Лизавета разделывала мясо для гуляша, чистила и шинковала овощи, а потом, поставив кастрюльку булькать на маленьком огне, села за стол и стала перебирать гречку. Грязная попалась, с кучей зернышек, всякого мусора и даже камешками. Безобразие!