Гиблый Выходной

«Я, Степан Михайлович Коломенский, нахожусь в здравом уме и полностью отвечаю за свои поступки. Меня никто не принуждает, никто не заставляет делать то, что я делаю. Всю ответственность за содеянное я беру на себя. Причина моих действий – катастрофическое финансовое положение, невозможность выплатить долговые суммы и невыносимость дальнейшего существования. Я признаю, что своими действиями я наношу непоправимой ущерб предприятию «Двери Люксэлит», но руководствуясь отчаянным душевным состоянием, я принял решение – не просто уйти из жизни, а отомстить своему работодателю – Шепетельникову Даниилу Данииловичу – не выплачивающему мне зарплату, принижающему мое достоинство, постоянно штрафующему меня и грозящему уволить, чем и доведшему меня до долговой ямы, из которой мне, страдающему, к тому же лудоманией (есть поставленный диагноз), не представляется возможным выбраться. Болезненная страсть к денежным ставкам усугубляет мое положение, а получаемой мною зарплаты крайне недостаточно для погашения долгов, и если кто и виноват в моих действиях, то только букмекеры и Шепетельников, будь они прокляты. Понятно, что я не мог сделать все это в одиночку, поэтому признаюсь, что нанял одного человека, а именно Авдотьева Николая Ильича, сами поймете для чего. В качестве подтверждения своих слов скажу, что это я убил Авдотьева, расплатившись с ним за некую работу бутылкой отравленного коньяка. Своим близким и друзьям говорю – простите меня, живите дальше, пусть все у вас будет хорошо, а мой пример будет уроком. Прощайте! Люблю свою бывшую жену Наталию и дочку Полину»

Генеральный директор сложил листок вчетрево и убрал его обратно во внутренний карман.

08.00 – 08:15

Рука потянулась к четырехугольной бутылки виски, легко взялась за горлышко и потянула бутылку к пристальному взгляду. Висячие усы зашевелились в такт губам, читающим этикетку. Электрик Август Дмитриев решился-таки присоединиться к распивающим Нилепину и Пятипальцеву, но прежде чем плеснуть всем по пятьдесят грамм, он прежде долго и тщательно читал информацию на этикетке.

– А вы знаете, господа, – заявил он, обращаясь не только к Нилепину и Пятипальцеву, но и к сидящему с ними же Степану Коломенскому, – что алкоголь – это яд?

– Так утверждают только те, кто не переваривает спиртное, – ответил Пятипальцев, раздавая игральные карты между собой и главным инженером. Зажигалку он не убрал, она лежала на столе и Дмитриев то и дело бросал на нее взволнованный взгляд. – Давай, Август, наливай? Ты с нами?

Дмитриев усмехнулся в усы и разлил на троих, но сразу пить не стал, а принялся долго рассматривать виски на свет, нюхать и крутить рюмку, играя на хрустальных гранях световыми лучами от подвешенных к потолку ламп.

– Спиртное яд в любых количествах, – нравоучал он, – хоть рюмка, хоть капля. Яд! Наркотик!