Гидеон из Девятого дома

– Вроде да.

– Кровью плюешься? А в моче она есть?

– Слушай, я, конечно, всю жизнь мечтала о таком разговоре, но я в норме. Ха… моя некромантка преувеличила.

Это вроде бы задело чувства Камиллы. Взгляд ее потеплел. Уж она-то знала, что такое преувеличивающий некромант.

– Очень есть хочу разве что. Ну как, по-твоему, я в порядке?

– Да, – ответила Камилла и вытащила из сумки какую-то неприятную стеклянную штуку, – это меня и беспокоит. Страж сказал, что ты будешь в коме. Бери.

Штуку, к счастью, пришлось сунуть просто в рот, а вторую под мышку. Гидеон подчинилась, потому что раньше уже сталкивалась с Камиллой из Шестого дома и теперь слегка ее побаивалась. Та осмотрела ее пальцы, заглянула в уши. Неизвестно, что она нашла, но она записала все в пухлый блокнот огрызком карандаша. И еще пульс, который она тщательно измерила. Камилла долго изучала цифры, а потом тряхнула головой:

– Ты в норме. А не должна. Но с тобой все в порядке.

– Почему Секстус не захотел творить это заклинание? – открытым текстом спросила Гидеон.

Инструменты были протерты и спрятаны обратно в сумку. Сначала рыцарь Шестого дома не ответила. Потом отвела прядь волос с овального угрюмого лица и сказала:

– Страж провел вычисления. Мы с ним могли… сделать это, но… С оговорками.

– Это какими?

– Необратимое повреждение моего мозга, – коротко ответила Камилла, – если бы он не исправил его немедленно.

– Но я-то здорова.

– Ну никто же не говорит, что у тебя вообще были мозги.

– Приму это как очень тонкую шутку. Прошу записать, что я смеялась. Эй, Септимус же сказала, что Восьмые сделают это с легкостью.

– Восьмой дом не учит рыцарей, – ответила Камилла еще резче, – он выращивает аккумуляторы. Ищет генетические пары для некромантов. Он растил рыцаря с самого детства. Мозг Восьмого может и пострадать. Его мозг никому не нужен. А госпожа Септимус… слишком уж верит в сказки. Как всегда.

Это была, наверное, самая длинная речь из уст Камиллы, и Гидеон стало жутко интересно.

– Вы дружите?

Взгляд Камиллы был не то чтобы испепеляющим, но, пожалуй, поджарил бы того, кому был предназначен.

– Мы с госпожой Септимус никогда не встречались. Тебе надо поесть.

Это оказалось приглашением. Камилла, которая, очевидно, привыкла выполнять любую работу, помогла ей прицепить рапиру и подождала, пока Гидеон нанесет на лицо символическое количество краски. Она бы, конечно, не прошла проверку у слепой монашки в темной комнате, но для проформы этого было достаточно. Она не стала опираться на руку Камиллы, но то и дело чувствовала, что ей подставляют сильное плечо. Они обе молчали, вполне доброжелательно, закат рвался в окна и щели Первого дома и лил на пол лужи красного и рыжего света. Порой на пути попадались скелеты в белых фартуках и тут же отступали с дороги. Каждый раз, когда костяная фигура появлялась из-за угла или постукивала в дверях, пальцы Камиллы рефлекторно сжимались на рукояти рапиры. Когда они добрались до столовой, рыцарь Шестого дома вытянулась, как охотничья собака. Изнутри слышались голоса.

– У принцессы Ианты. Это не то же самое, – говорил кто-то.

Перед столами стояла высокая золотая красавица, растрепанная и заспанная. Кажется, она спала, не раздеваясь. И все же Коронабет была прекрасна. Она говорила с Учителем, который сидел за одним из длинных полированных столов. Рядом устроился Паламед с нетронутой едой и листком бумаги, исписанном почти до дыр. Напряжение, волнами исходящее от Камиллы, потухло. Плечи ее слегка расслабились.

Учитель вежливо сказал:

– И все же это неверно. Владелец – Набериус из Третьего дома. Принцесса Ианта – всего лишь хранитель. Боюсь, что Третьему дому предназначен лишь один ключ.

– Тогда ключ Пятого дома нужно отдать мне. Магнус не возражает… не возражал бы.

– Магнус из Пятого дома просил свой собственный ключ от лаборатории, и я не знаю, где он.

В ярко-оранжевом свете заходящего солнца, проникающем сквозь огромные окна, Корона походила на убитую горем королеву: она решительно расправила прекрасные плечи и вздернула очаровательный подбородок, губы сложились в беспощадную твердую улыбку. Фиалковые глаза выглядели так, будто она плакала – но, возможно, от гнева. Стул Паламеда заскрипел, когда некромант поднялся и вежливо сказал прекрасному видению:

– Принцесса, если желаешь, я немедленно сопровожу тебя в лабораторию.

– Да хрена с два, – услышала Гидеон тихие слова Камиллы.

Заскрипели и другие стулья. Гидеон не сразу заметила, что за дальним столом пила кофе парочка из Второго дома, будто сошедшая со страниц военного журнала (как, впрочем, и всегда).

– Меня удивляет, что Страж Шестого дома готов нарушить соглашение таким образом, – сказала капитан Дейтерос. – Ты сам говорил, что совместными усилиями это не разгадать.

– И я был прав, капитан, – ответил Паламед, – но это не причинит вреда.