Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Приведенные в этой главе примеры доказывают, что ксенофобия и национализм присущ человеческой природе изначально. Лишь современная цивилизация, её этика, наука и культура способны подавить в человеке эти звериные проявления животных инстинктов, первобытных страхов перед чужаками, не похожими на себя и своих соплеменников.

Можно составить огромную энциклопедию национализма, где указать исторические примеры, сделать ретроспективный срез по странам и континентам, составить длинный список националистических организаций. Энциклопедия получилась бы тяжёлая и толстая, потому как материала для неё всемирная история преподнесла предполагаемому автору такой энциклопедии предостаточно. Национализм не единственный, но самый распространённый и самый удобный повод для создания фашистского культа исключительности. Второй по распространенности – религиозный фанатизм, предполагающий исключительность последователей священного учения или членов религиозной общины.

История, вернее та её часть, которая отвечает интересам фашистов — важнейшая составляющая фашисткой пропаганды. Не гнушаются фашисты «подгонять» историю под свои потребности, вольно интерпретируя исторические факты, комментируя и делая выводы, необоснованные ничем, кроме своей выгоды, не гнушаясь даже придумыванием не существовавших в реальности исторических событий. Для обоснования исключительности, фальсифицированная фашистами история как раз самый удобный инструмент.

К примеру, согласно утверждениям славянофилов, сторонников идеи «Россия — Третий Рим», Московское Царство являлось прямым наследником предыдущих древних монархий, которые, уже в свою очередь, берут своё начало от императора Августа, основателя Римской Империи. Рюрик, как доказывают славянофилы-историки, ведёт свой род от римских императоров. Даже не искушённому в вопросах истории читателю, без комментариев понятно, где тут собственно история, а где великодержавная российская имперская пропаганда.

При этом, реальные исторические факты, подтверждённые документами, опровергающие псевдоисторические теории, самими фашистами без объяснения объявляются фальсифицированными. Только на том основании, что они, якобы, порочат доброе имя страны и населяющего эту страну народа. Невозможный в научном споре бредовый аргумент «Это не правда, по причине того, что это плохо выглядит и не добавляет героичности нашим предкам», не кажется фашистским «историкам» абсурдным, по очень простой причине – это касается идеологии и пропаганды.

В 1948 году госдепартамент США издал сборник документов о советско-германских отношениях перед самой Второй мировой войной. В эти документы включили также тексты секретных протоколов пакта Риббентропа — Молотова. Сразу после этого СССР опубликовало историческую справку «Фальсификаторы истории», в которой была указана советская версия причин войны, отрицался сговор Гитлера со Сталиным, спровоцировавший Германию на захват Польши, что в итоге привело к началу Второй мировой войны. Вся ответственность за развязывание войны перекладывалась исключительно на Гитлера и его окружение. Долгие последующие годы эта версия, изложенная в «Фальсификаторах истории», стала источником сведений о причинах войны во всех официальных изданиях, от исторических трудов и энциклопедий, до советских школьных учебников истории.

Основной довод в пользу отрицания реально существующих документов, свидетельств, подтверждающих факт сговора, был прост — клевета на народ-победитель, освободивший Европу от немецкого национал-социализма. И всё, больше никакие аргументы уже не нужны. Срабатывает чисто фашистская логика: «Этого не может быть, потому что мы хорошие, а все вокруг — плохие, мы советский народ, а значит мы всегда правы».

Спорить с фашистом бесперспективно, так как подобный спор похож на спор с религиозным фанатиком, которому всё равно бесполезно что-либо доказывать. Убедить фашистского фанатика в чём-то невозможно, а вот получить от него топором по голове или нож под ребро, в порыве «праведного гнева», можно запросто.

Поведение человека зависит от того, какую социальную роль для себя он определяет, причём имеет значение не только реальное положение, но и то, как себя ощущает сам человек. Приятно осознавать свою исключительность. Ещё приятней, когда эта реальная или мнимая исключительность даёт какие-то ощутимые преимущества в обычной жизни. Примерить на себя эту исключительность или с неприятием отвергнуть её, целиком зависит от нравственных качеств личности и интеллекта конкретного человека.