Гидрономикон. Часть 1(СИ)

Отчего-то, после того как Герман принял решение, ей стало легче. Делай что должно, и будь что будет, говорил папа. Вот и буду делать что должно, строго сказала себе Инга. Если верить Герману, осталось всего два перехода. Сегодняшний день можно уже вычеркивать, самое страшное - обнос порога - позади, ходу до стоянки, по словам Германа, не больше часа. А завтра вообще не о чем говорить - полдня и мы в точке выброски!

- Ну что, всё забыли? - прервал ее размышления привычный окрик "адмирала". Она поперхнулась. Это был любимая присказка Горца. Он задавал этот вопрос, когда они собирались вставать на воду после очередной стоянки. На него следовало отвечать: "Ничего не взяли!", но сегодня все промолчали.

- Стартуем, - пробурчал руководитель похода, сообразив, что дал маху. - Давайте, шевелитесь! Раньше сядем - раньше выйдем.

На воде все оживились. Герман размеренно окунал весло, после каждого гребка делая странное обратное движение. Инга не сразу поняла, что таким образом он компенсирует ее слабое участие в поступательном движении их суденышка. На мгновение ей стало неловко, но... Солнце нежно гладило плечи и затылок, пронзительно-голубая вода легко несла яркие сдвоенные тела катамаранов, а главное - путешествие вплотную приблизилось к финалу! Можно расслабиться и получать удовольствие. Вон Левушка напевает себе под нос, да и на лице Семена расползается непривычная улыбка.

Будто подслушав ее мысли, Герман мотнул головой в сторону "неразлучников", усмехнулся:

- Втянулись твои подружки-то, а? Глядишь, сделаем из них настоящих водников еще!

- Не успеем, - пожала плечами Инга.

- Да ладно, - возразил Герман. - Знаешь, как Гор говорит: рано еще, ребята, сосать друг другу...

Он запнулся, мотнул головой, точно отгоняя назойливую муху. Инга сочувственно вздохнула. "Друг, оставь покурить! - А в ответ тишина..." Она и сама никак не могла осознать, что Горца больше нет. Казалось, вот сейчас, за следующим поворотом, закачается у берега оранжевая капля, резанет по глазам отразившийся от мокрого весла солнечный блик и знакомый голос недовольно спросит: "Долго еще кота за яйца тянуть будем, господа тур-р-ристы?! Шевелите булками, если не собираетесь на воде ночевать!"

Герман откашлялся и хрипло сказал, глядя в сторону:

- Ты это... Смотри по сторонам.

- Я смотрю.

- Сейчас река успокоится маленько, наверняка улова будут. Только внимательно смотри, его могло... Ну, мало ли, под камни забить или еще что...

- Я смотрю, - повторила Инга.

Когда пришла первая телеграмма про отца, было такое же ощущение нереальности проходящего. Она выскакивала в коридор, едва заслышав чьи-то шаги на лестничной клетке; бросалась на телефонную трубку как сова на мышонка; каждый час бегала к почтовому ящику; вздрагивала, увидев в толпе сутулую мужскую фигуру в серой куртке. Поверить, что папы больше нет, Инга смогла лишь спустя несколько месяцев. Да и то, видимо, не до конца, раз ввязалась в эту авантюру.

Некстати вспомнилась легенда о пещере, рассказанная жуликоватым проводником Тахиром. Исполнение желаний, злобная и ненасытная богиня Си Ван Му, путь на Ту Сторону Мира...

М-да, подумала Инга, привычно находя подходящие к случаю строки. Я не знаю кому и зачем это нужно, кто послал их на смерть недрожащей рукой...

- Что?

Она дернулась от неожиданности, чуть не свалилась с катамарана и поняла, что произнесла последние слова вслух. Герман смотрел вопросительно.

- Да так, - смутилась Инга. - Это просто... стихи такие.

- А-а... Стихи дело хорошее, - рассеяно проговорил Герман, вновь принимаясь обшаривать глазами берег. - Я, правда, в стихах не очень-то... А вот на гитаре мы в юности лабали, было дело. "И в беде, и в радости, и в горе только чуточку прищурь глаза-а-а" - фальшиво пропел он. Но Инга подхватила:

- В флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса.

Герман покосился. Не поймешь как, благодарно или сердито, но ей стало неловко. Он друга потерял, какие уж тут песенки? Вчера, когда она заканчивала домывать посуду, ночь зазвучала вдруг перебором струн. Ингино сердце ухнуло в район желудка. Забыв о посуде, она пошла на звуки музыки, но это был всего лишь Герман. Он задумчиво перебирал струны, не замечая, что "неразлучники" смотрят на него как на привидение. Герман услышал Ингины шаги, поднял голову.... Прибил ладонью звенящие струны и излишне суетливо принялся упаковывать гитару обратно в драйбэг . А на другой день Инга заметила, что их кат стал на один рюкзак легче. Гитара осталась сиротливо лежать на берегу, похожая на труп в черном полиэтиленовом мешке.