Гидроудар

— Не стоит, — покачал головой Лавров. — Пусть поерепенится. Все равно его ноутбуку крышка, это как пить дать. А значит, и эксперимент в заднице. Может, этот инцидент и в Москве кое-кому докажет, как беспросветно глупо доверять настоящую боевую работу, а не игрушки на полигоне какому-то там компьютеру.

— Твои бы слова, Батяня, да богу в уши…

Тем временем спасатели, расставив у стен ровными рядами цинковые гробы, готовились принимать первых «клиентов». Сотрудники посольства с помощью местных коронеров и погребальных контор организовали и приличествующую случаю одежду для погибших, и даже специальный макияж. На протяжении дня они должны были перевезти в ангар всех российских граждан, находящихся в морге большого частного госпиталя, а спасатели, после подробного протоколирования и опознания личности, запаять погибших в эти железные ящики.

— Мы должны все сделать по-людски, — сказал на утренней планерке в ангаре посол. — На родину вернутся не просто железные ящики. В крышках каждого гроба есть окошко, и родные и близкие покойных там, в России, имеют полное право в последний раз посмотреть на дорогих им людей. Поэтому я требую, чтобы каждый погибший гражданин нашей страны получил максимум вашего внимания. И максимум вашей последней заботы о его теле. Никаких накладок и никакого небрежения я просто не потерплю.

После одиннадцати привезли и первого утопленника — инженера-электротехника, мужика из Красноярска в самом расцвете сил.

— Сорок два года, — тихо произнес кто-то за спиной Батяни. Майор обернулся — говорил, ни к кому конкретно не обращаясь, пожилой, уже весь поседевший мужчина, который, видимо, пришел проводить товарища в последний путь. Заметив взгляд Лаврова, пояснил: — Я тоже из Красноярска. Мы вместе на ГЭС работали, вместе и сюда поехали. Хорошо, что он семью свою решил не дергать — дети в школе учатся, жена в районной администрации работает, вот он один и поехал. Любил он сильно Разгуляева, на концерт с радостью пошел. А я старый уже, у меня от громкой музыки только голова болит. А теперь вон как вышло: я, старый, жив-здоров, а Колька…

Спасатели, переложив погибшего в цинк, включили паяльные лампы и, накрыв гроб крышкой, стали аккуратно, миллиметр за миллиметром, его запаивать. Смотреть на это зрелище у пожилого специалиста больше не было сил. Вытерев кулаком навернувшиеся на глаза слезы, он побрел из ангара. Батяня, почувствовав, что человеку сейчас очень нужна поддержка, вышел следом.

— Вы тоже электротехник? — спросил Лавров, не зная толком, с чего начать разговор.

— Нет, я инженер по гидросооружениям. В общем, если попроще объяснять, все, что под водой, — мое… Закурите?

— Нет, спасибо.

— А я закурю. Я бы даже и сто граммов поднял бы, — покачал старик головой, — да нельзя, после обеда заступаю на смену. Бенгальцы ведь этой нашей привычки вообще очень не любят. А теперь, после аварии, вообще на выпивших волками смотрят — кто-то упорно пускает слухи, что во всем именно русское разгильдяйство виновато. Мол, только из-за того, что русские вечно пьяные, вечно радостные, плотина и прорвала. Не так проектировали, не так строили, не тот цемент заливали…

— А на самом деле?

Старик вдруг пристально взглянул Лаврову в глаза:

— А ты-то, парень, кто будешь?

— Я спасатель, из МЧС. Мы вчера только прилетели, еще ничего толком и не знаем, — соврал Батяня. Человек долга, он не мог сказать правды даже этому старику. — Мы, как только будем готовы, пойдем на реку искать наших. Что-то многовато пока в списках без вести пропавших числится.

— Вам и оружие разрешили взять? Я заметил, ваши ребята автоматы чистили, — хитро прищурился старик.

— Говорят, мародеры совсем страх потеряли.

— Ясно, — покачал головой пожилой инженер. — Я видел по телевизору, что полиция все время с кем-то на реке воюет. Они вроде даже войска ввели в район затопления, а толку мало. Впрочем, я мало что понял — у меня только английский технический, а в бенгальском говоре вообще разобраться не могу.

— Так вы гидротехник? Можно сказать, плотина — как раз ваша забота?

— Точно.

— И вы не согласны с тем, что плотину прорвало из-за неких, скажем так, дефектов строительства?

Старый инженер сплюнул в сердцах:

— Какие, на хрен, дефекты строительства? Ты на наши, советские, плотины посмотри. По пятьдесят и более лет некоторые стоят — и хоть бы хны! Думаешь, в тридцатые годы, при Сталине, лучше строили? Думаешь, были у них те технологии, что сегодня применяются? Думаешь, цемент был лучше? Или арматура крепче? Фигня все это. Дело совсем в другом. Но как доказать?

— А что доказывать надо? — Батяня всерьез заинтересовался информацией, которую сообщал ему собеседник. — Я слышал, здесь комиссию какую-то создали, в нее и наши специалисты вошли. Может, комиссия и разберется во всем?

— Да я сам, парень, член этой комиссии, — махнул рукой инженер. — Да только пользы от этих заседаний… Никто даже слушать ничего не желает. Только и глядят в рот китайцам. А те и рады стараться — всех собак на нас навешать, а самим контракты подгрести.

Батяня помотал головой: