Гильдия. Трилогия

Ярвитуш вновь сел на бочонок и вернулся к увлекательному разговору:

– Говоришь, и в Аргосмире есть захоронка? Небось золотом доверху набита?

– Золото? Ха!.. – продолжал Охотник ломать комедию. – Бывает что и поценнее… слыхал про «черные градины»?

Про «черные градины» кабатчик явно слыхал. Так качнулся в сторону собеседника – чуть с бочонка не свалился. А Шенги резко сменил тему:

– Жаль, что стражники не пришли. Они тоже хорошие люди… а приходится бегать, искать меня… Посидели бы вместе, выпили… хоть ты со мною выпей, Ярвитуш!

– Выпью, выпью, – торопливо согласился хозяин и сделал большой глоток из кружки. – Так что ты говорил про «черные градины»?

– Что на них не купишь счастья. Вот я из тюрьмы бежал – и никто мне не рад. Даже ты со мной пить не хочешь…

– Пью я, пью! – Кабатчик в два глотка выхлебал вино. – Что рассказать-то хочешь?

– Много чего, – усмехнулся Шенги. – Мы, Охотники, любим поговорить. Как начнем – не остановишь!

Ярвитуш бросил на собеседника подозрительный взгляд: усмешка показалась ему недостаточно простодушной. Однако жадность взяла верх над осторожностью:

– Ты вроде про свою захоронку начал…

– Про такое, – веско сказал Шенги, – рассказывают только самым близким друзьям. Мы ведь друзья, верно?

Охотник, почти не притворяясь уже, глядел, как обмякало, становилось по-детски доверчивым лицо кабатчика, как маслено заблестели его глаза.

– Друзья, – согласился Ярвитуш, еще не потеряв нить разговора. – Ой, друзья! Вот ты мне и расскажи про…

– И не первый день друзья! – перебил его Шенги. – В детстве лупили друг друга.

– Лупили? Я?! Такого славного парня?

«Быстро же тебя разобрало!» – злорадно подумал Шенги, а вслух сказал:

– Ты меня и сейчас обижаешь. Вот скажи: с какой стати вам с Жабьим Рылом понадобилось меня убивать?

– Это не нам! – поспешил Ярвитуш отклонить обвинение. – Нам не надо! Нам просто заплачено было!

Охотник взял пилку и начал спиливать заклепку с железного кольца на левой руке. Не прекращая работы, спросил:

– Заплачено? Кем?

Кабатчик счастливо заулыбался и положил ладони на днище бочки. Блаженная рожа сияла предчувствием того, как он будет рассказывать этому чудесному, замечательному Охотнику все, о чем тому интересно будет услышать!..

* * *

Крутой косогор порос мелкой буро-зеленой травой, чьи стебельки прочно сплелись меж собой. И по этому жесткому «войлоку» в низинку, поросшую невысокими деревцами, скатился живой ком: огромный волк и двое подростков, вцепившихся в его загривок.

Нургидан вывалился из ворот в волчьем обличье, но в тот миг, когда все трое завершили свой путь кувырком по склону, на опушке сквозного леска очутились уже три человека.

Ни Дайру, ни Нитха не заметили, в какой миг волчья шерсть в их пальцах превратилась в ворот рубахи. Не до того им было, шеи бы не свернуть!

Складка сдвинулась, и вместо широких земляных «ступенек» подростков встретила крутобокая гора и живая колючая «терка» под ногами.

– Целы? – голосом заботливого командира поинтересовался Нургидан и сделал движение, чтобы подняться.

– Лежи! – взвизгнула Нитха.

Нургидан подчинился. Лежа вытянул меч из ножен, зашарил глазами: где опасность?

– Думаешь, «поющий цветок»? – огляделся Дайру. – Похоже на то…

Вдоль опушки на одинаковом расстоянии друг от друга красовались аккуратные крепкие стволики в человеческий рост. Каждый был увенчан громадным серо-белым цветком с мясистыми лепестками. Цветки были обрамлены пучком широких листьев. Вдоль стволиков бессильно свисали длинные, гибкие, как лианы, ветки.

– Да ну? – усомнился Нургидан. – А чего ж тогда они молчат? Может, ложные? Мы с таким шумом въехали – а они и не проснулись!

– Может, и ложные, – кивнул Дайру.

Будто отозвавшись на его слова, ближние деревца дрогнули, лепестки цветков зашевелились. В воздухе возникло жужжание, оно становилось громче и громче.

Ученики Охотника прижались к земле – и вовремя. Ветви, до сих пор свисавшие вдоль стволов, поднялись, потянулись в их сторону, зашарили в воздухе. Жужжащая мелодия тревожно вибрировала, словно направляя слепые ветви, подсказывая им, где искать добычу.

Не вставая, Нургидан извлек из ножен меч. Почуяв движение, ветви устремились к нему – хищные, усаженные крючковатыми шипами.

Меч метнулся снизу вверх навстречу – и отсеченная ветвь упала на землю. Нитха азартно вскрикнула, Дайру завистливо хмыкнул: гибкую, подвижную ветку непросто было срубить мечом, а уж лежа-то…

Зло оскалившись, Нургидан поднялся на левом локте и так же ловко разделался еще с двумя шипастыми ветками.

– Уходим ползком, между опушкой и склоном, – приказал он, как всегда командовал в опасной ситуации. И напарники повиновались ему.

Вслед молодым Охотникам летела заунывная, завораживающая песня хищного леса. Песня, которой деревья подманивают животных, чтобы разорвать их в клочья и удобрить кровью почву у корней.

Миновав «поющие цветы», подростки поднялись на ноги, отряхнули грязь с одежды, а Нитха с чувством показала лесу язык.

– Крепко сдвинулась складка! – оценил Дайру и попытался сориентироваться: – Нам сейчас идти… нам идти… ох, чтоб мне в Бездну брякнуться! Это что же – назад, в лес?