Гильдия убийц

Они прошли по многочисленным коридорам, выбитым в скале, все они были погружены во тьму и зловоние. Однако запах крови, сильно ощущавшийся в норе Иешоля, почти что исчез, и Дубэ стало легче дышать. Человек молча продолжал идти, а Дубэ следовала за ним. Вскоре она потеряла счет всем закоулкам и галереям, которые они прошли.

Наконец они подошли к деревянной двери. Гаан открыл ее длинным проржавевшим ключом. Помещение было самым настоящим колодцем. Оно было крохотным, и в нем пахло плесенью. Оглядевшись, Дубэ поняла, что с трудом сможет тут улечься, разве только свернувшись клубком. На самом верху, под потолком виднелось маленькое отверстие, через которое едва проходил воздух.

— Это — келья очищения. — Голос человека был пронзительным, он говорил, не глядя в глаза. — Ты пробудешь тут шесть дней, шесть дней ты будешь поститься, чтобы очиститься. Тебе будут давать полкувшина воды в день. Я буду каждый день приходить и следить за тем, как ты исполняешь свой долг, я буду посвящать тебя.

— Я не верю в вашего бога, — прошептала Дубэ.

Внезапно все это показалось Дубэ безумием. Она подумала о том, зачем на это согласилась, и вспомнила тот ужас, с которым Учитель рассказывал ей о подземелье.

Гаан не обращал на нее внимания.

Дубэ вошла. Дверь резко захлопнулась за ней, раздался скрежет ключа в замочной скважине. Он эхом отдавался в стенах кельи, поднимался вверх, к крошечному отверстию под потолком. Шум этот казался оглушительным.

Дубэ знала о коварстве и иллюзиях тьмы. В самые худшие моменты жизни тьма принимала и окружала ее, уводила от реальности и утешала. Но в этом была и обратная сторона медали: уединение и темнота скрывали реальное положение вещей, поглощали все, что находилось снаружи, искажали очертания. Тьма защищала, но обманывала.

Так и происходило все эти шесть сумасшедших дней.

Разум пытался сопротивляться. Но появлялись видения. Прошлое и настоящее смешалось, то Дубэ казалось, что она все еще ребенок, дома с родителями, то она снова попадала в лес, изгнанная из Сельвы, иногда ей виделся Учитель, смотрящий на нее суровым взглядом. Ее преследовали Горнар и другие жертвы тех отчаянных лет, когда она пыталась скрыть от себя самой жестокость своей судьбы.

Дубэ мучила жажда, терзало чувство голода, воздух был гнилым, и его не хватало. Дубэ мужественно пыталась сохранить рассудок и память. Пока она их не утратила, оставалось нечто, не принадлежавшее Гильдии. Пока было живо сознание, сохранялся смысл жизни.

Гаан приходил по ночам, Дубэ понимала это, так как в момент его прихода в небе над темницей всегда вставала ярко-красная звезда.

В первый вечер он принес ей новую одежду: плащ, совершенно такой же, как и у него самого, — черный, из грубой колючей шерсти. Потом состриг ей волосы. Она подчинилась. Затем приказал ей протянуть ему здоровую руку. Дубэ сделала это, и он проколол ей ладонь ножом.

— Для меча, который убивает, — прошептал он и собрал вытекающую кровь в маленькую пробирку.

Наконец, он протянул ей чистую повязку, чтобы остановить кровь. Она была влажной, как будто ее чем-то пропитали.

Рана была маленькой, но глубокой, и вид крови взволновал Дубэ.

«Зверя мучит жажда».

Начиная со следующей ночи Гаан приступил к обучению. Он входил в келью, приносил странную пробирку, которую давал ей понюхать, и Дубэ на некоторое время приходила в себя, становилась похожей на себя саму.

Впоследствии она смутно вспоминала ночные часы, которые она проводила вместе с этим человеком, мучаясь от голода и жажды, загипнотизированная голосом Гаана, превращавшимся почти в молитвенное пение, когда он рассказывал ей о Тенааре.

«Он — высшее божество, намного более могущественное, чем все те, что почитаются во Всплывшем Мире…

Тенаар — властелин ночи. Он восходит вместе с Рубирой, Кровавой звездой. Вот она, видишь? Над твоей головой. Она достигает своей высшей точки в полночь и тогда начинает властвовать над тенями. Рубира — служанка Тенаара, она предшествует ему и возвещает о нем.

Мы, его последователи, — победители. Люди, в просторечии, называют нас убийцами, но мы — избранные, избранное племя Тенаара…»

В конце каждого вечера Гаан наносил ей раны. Каждый вечер — раны в разных частях тела. После ладоней пришел черед запястий, потом — ног. В последний вечер он сделал ей надрез на лбу.

— Семь знаков — в честь семерых Великих Братьев, которые запечатлели нашу историю победителей. Семь — ибо семь дней в году, в течение которых Рубира закрыта луной. Семь — по числу оружия победителей: кинжал, меч, лук, аркан, духовое ружье, ножи и руки.

Раны быстро затягивались, вероятно благодаря повязкам, пропитанным лечебным составом. На их месте оставался только слабый белый знак. Когда Дубэ осмотрела ладонь, то вспомнила, что и у Учителя были такие же царапины.

«Запомни, Дубэ, это — знаки Гильдии. Когда увидишь их, то знай, что ты имеешь дело с одним из убийц».

«Я — убийца, как и должно было случиться», — подумала в отчаянии Дубэ.