Гилгул

– Скорее удивили необычной наблюдательностью.

– Спасибо. При такой жизни поневоле приходится быть наблюдательным, – улыбнулся Потрошитель.

– Чем же вы занимаетесь? – Саша откинулся на спинку кресла. Он тщательно следил за движениями и мимикой убийцы.

– Знаю, невежливо отвечать вопросом на вопрос, но не могу удержаться. Вы-то как думаете?

– Убиваете женщин.

– Неужели это все, на что способно ваше воображение?

– Ах да, Божье предназначение. Кажется, на этом вы закончили вчерашний разговор?

– Нет, – покачал головой Потрошитель. Он сразу посерьезнел и стал похож на молодого нравоучительного лектора. – Вчерашний разговор мы закончили на ошибке Евы. Точнее, на Каине, ставшем братоубийцей. Дальше мы не пошли. Ваш врач оказался неспособным сделать даже элементарные выводы.

– И каковы же, по-вашему, эти выводы?

– О, они просты. Очень просты. Добро и Зло со времен сотворения мира существуют бок о бок, неразрывно. И не только существуют, но еще и борются между собой. Как и в любой другой войне, в этой есть свои жертвы. Самая первая – Адам. Вторая – Авель. Дальше по нарастающей.

– Полагаю, вы до всего додумались сами? – спросил Саша.

– Мне не надо ни до чего, как вы выразились, «додумываться». Я знаю. И знаю, поверьте, доподлинно.

– Из-за этого «отрицательного начала» вы и решили убивать женщин?

– Дались вам эти женщины. Откройте глаза, поднимите голову и посмотрите в небо. Оно бесконечно!

– И все-таки давайте для начала обсудим дела земные, если не возражаете.

– Отчего же, – разом поскучнел Потрошитель. – Коли уж вы настаиваете… Я ничего не решал.

– Разве?

– Я не вправе ничего решать. Тем более за Него.

– Хорошо. Я поставлю вопрос иначе. Это Бог подсказал вам, что вы должны убивать? Потрошитель отвернулся к окну, всем своим видом давая собеседнику почувствовать, насколько ограниченны его вопросы и насколько скучно самому Потрошителю.

– Во-первых, Бога не существует. Во всяком случае, в том смысле, который вкладываете в это слово вы. Впрочем… Если вам удобен данный термин… извольте. Во-вторых, Он не подсказывает, а призывает. В-третьих, не затем, чтобы убивать, а затем, чтобы сдерживать Зло.

– По-вашему, женщины – Зло, – утвердительно кивнул Саша.

– Только что вы сказали глупость, – наставительно ответил Потрошитель.

– Но вы же не убиваете мужчин?

– Мужчины умирали не реже женщин, – пожал плечами Потрошитель. – А то и чаще, уверяю вас. Саша навострил уши. Это было похоже на косвенное признание в убийстве.

– Когда? Где? – быстро спросил он.

– Не сейчас и не здесь. Давно. Очень давно. Фактор «мужчина – женщина» не принимается во внимание, поверьте. Все зависит от того, на чьей стороне данный конкретный человек и каковы могут быть последствия его поступков в аспекте формирования будущего вашего мира.

– «Вашего», – повторил Саша. – А вашего?

– Не моего. Лично для меня будущее не играет роли.

– Почему?

– Я не имею отношения к вашему будущему. Для «призванного» же физическая смерть – тоскливый, болезненный, ужасный, но всего лишь переход.

– Откуда куда?

– Из жизни в жизнь. Саша записал в блокнот: «Убежден в реинкарнации». Поинтересовался спокойно, тоном врача, ставящего диагноз:

– Вы сказали: «Все зависит от того, на чьей стороне человек».

– Именно, – подтвердил Потрошитель.

– О чем конкретно идет речь?

– О Добре и Зле, разумеется. О чем же еще?

– Вы, конечно, на стороне Добра? Потрошитель отвернулся от окна, посмотрел на него прямо и твердо, примерно так же, как вчера смотрел на врача. Однако Саша не ощущал беспокойства. Напротив, он чувствовал себя едва ли не комфортно. Потрошитель помедлил, затем сказал негромко:

– Вы сейчас говорите так же, как мой давешний собеседник. Не стремитесь казаться глупее, чем вы есть. И не надо считать других глупее себя.

– Но… – Саша хотел было возразить, однако под твердым встречным взглядом осекся.

– И не надо врать, – предупредил мягко и спокойно Потрошитель. – Ложь, сиречь лукавство, – фундамент зла, прародитель самых страшных грехов человеческих. Именно с нее все всегда и начинается. Саша чувствовал себя ребенком, которого застали за торопливым поеданием варенья.

– Хорошо. Положим, я соглашусь с вашим утверждением. Вы убиваете не по своей воле, а за некое абстрактное Добро, по велению Бога. Все правильно?

– Боюсь, мне не удастся объяснить вам, что есть Бог на самом деле, – пробормотал Потрошитель. – Вернее, что есть то, что вы подразумеваете под этим словом.

– Почему же?

– Потому что это лежит за рамками ваших представлений о структуре мироздания. Вы настолько же далеки от правильного понимания Бога, насколько древние были далеки от понимания устройства мира. Говоря о Добре и о Боге, вы говорите об одном и том же.

– Я приму это во внимание. Но в остальном верно?

– Нет. Я никого не убиваю. Убивает «призванный», – давайте для простоты назовем его Гилгулом или Гончим, – я лишь создаю сопутствующие обстоятельства.

– А этот… хм, Гончий, он на стороне Добра?

– Конечно.