Гилгул

– Вот как, – Саша улыбнулся словно кому-то невидимому, но находящемуся здесь же, в профессорской квартире. – Значит, второй сын Царя Дэефета. Спасибо, профессор. Мы квиты. – Он отпустил старика, добавил чуть слышно: – Если надумаете идти на Петровку, к Косте, не советую. Только зря потратите время. Саша вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

***

«Он стоял в главной зале, через распахнутые двери которой открывалась перспектива на длинную, широкую улицу. Из вечерних сумерек докатывались крики. Каска знал, что это. Второй триумвират призывал плебс и армию к расправе над заговорщиками, назначив награды за их головы. Шансов у них не было. Странно, но Каска совершенно не волновался. Он прошел в заднюю комнату и сменил тунику и тогу на лорицу и галею кентуриона. Затем взял щит и меч, примерил к ладони дротик. Надел кожаные солдатские калигае и багряный сагум‹Caligae (лат.) – вид высоких сапог в древней римской армии. Пальцы ног в них оставались открытыми. ‹M›Sagum (лат.) – вид плаща.›. Когда он застегивал золотую фибулу, хлопнула дверь. Каска метнулся в залу, извлекая гладиус из ножен. Он знал, что еще слишком рано, но, может быть, кто-то из самых отчаянных решил подзаработать на его голове. Это оказалась Цесония в окружении трех рабынь. Нарядная розовая стола и палла цвета золота очень шли ей. Каска улыбнулся.

– В Риме беспорядки, – задыхаясь от волнения, но без тени страха произнесла она. На звук ее голоса из соседних комнат появились двое домашних рабов – грек Ясон и перс Артабан. Они молча смотрели на одетого в доспехи хозяина. – Триумвир назначил награду за головы заговорщиков: двадцать пять тысяч динариев свободному и десять тысяч – рабу. Нимвр, Катон и Цинна были убиты первыми. Убийцы встретили их на главной площади. Плебс давит друг друга. Каждому хочется принести голову и получить награду. Убивают всех. Дети – отцов, жены – мужей, рабы – господ. Это ужасно. – Цесония выдержала паузу, затем спросила: – Нас тоже убьют?

– Меня, – ответил Каска. – Но я не боюсь смерти. Тебе же лучше уйти. И забери рабов. Иначе вас убьют вместе со мной.

– Нам не выйти из города, – произнесла женщина. – Плебс и солдаты триумвира Октавиана повсюду. Они заперли городские ворота. Каска кивнул:

– Я знаю. Но есть по крайней мере два пути, которыми можно воспользоваться. Спуститься со стены по веревке или попробовать выбраться по акведуку. Темнота на вашей стороне. Если ты оденешь что-нибудь не столь броское, вам удастся смешаться с толпой. В таком хаосе никто не обратит на вас внимания.

– Но рабов могут узнать… – нерешительно произнесла Цесония.

– Не узнают, поверь мне. Вы благополучно доберетесь до стены. Если поторопитесь, конечно. Беги в Тускул, к нашему дому, забирай детей и уезжай. И лучше подальше от Рима. Туда, где Октавиан не сможет тебя отыскать.

– Разве есть такое место?

– В мире много мест, где власть Октавиана пока еще не имеет силы. Палестина. Ты ведь не была в Палестине?

– Я хочу остаться с тобой. – Цесония подошла к нему, поцеловала в щеку.

– Не стоит. – Каска обнял жену и на несколько секунд прижал к себе. – Твоя жертва окажется несоразмерно больше моей, – прошептал он. – Переоденься и уходи. Только быстро, пока еще есть время. Он поцеловал Цесонию, затем быстро и твердо отстранил ее.

– Иди.

– Хорошо. – Цесония ушла на свою половину.