Гиллиус: светлая сторона. Книга 1

– А это? – снова спросил я, указывая на треснутую во всю длину гнилую дверь. – Тоже пригодится?

Летта подавила вырвавшийся смешок:

– Ну… наверно, тоже.

Создавалось впечатление, что мы попали на чердак очень старой бабули, которая прожила долгую, насыщенную жизнь и скопила столько старья, что оно заполнило целый этаж в доме. Чего там только не было! Какие-то сундуки, доски, деревянные колеса, сушеные развешанные овощи, веревки, и повсюду была трава, уже лет двести как ставшая соломой.

– А это? – остановился я. – Ну вот скажи мне, что это тоже пригодится в хозяйстве, и я станцую лезгинку! – Я указал на ржавый самовар с огромной дырой по центру.

Тут мы начали ржать. Летта примеряла на себя какую-то рвань, говоря, что это она хранит для замужества, а я делал вид, что ем гнилую до тошноты тыкву.

– А это мое наследие детям, – говорила Летта, держа в руке железное кривое ведро. – Это то, что я им оставлю после своей смерти.

– Ну как же, госпожа Летта, а как же ваша коллекция дохлых жуков? – спросил я гнусавым голосом госпожи Клац. – Разве их вы не передадите новому поколению?

– А, конечно! Какая же я глупая, как я могла забыть о своей знаменитой, бесценной коллекции! Где-то еще у меня были – не могу найти! – сушеные личинки гусениц! Их тоже бы хотелось оставить!

– Ха-ха-ха-ха! – потешились мы над всем этим хламом.

– Ладно, – перевел дыхание я. – Долго нам еще?

Летта остановилась и стала нащупывать что-то на земле.

– Вот, – кряхтя, пробормотала она, – я как раз работаю над этим вопросом.

Пока Летта была вовлечена в процесс нашего освобождения из этой пещеры уцененных товаров, я прислушался к куче сухих листьев. Мне показалось, я что-то услышал. И вдруг кто-то проскочил мимо, задев мои ноги.

– Ай! – заорал я. – Меня кто-то коснулся!

– Это мой покойный муж, – монотонно проговорила Летта. – Я тоже храню его здесь – вдруг пригодится?

– Нет, я серьезно! Здесь кто-то есть. Уй! – Кто-то прошмыгнул между ног. – Посвети, посвети сюда, кто это?

Летта стала светить факелом возле моих ног. Шмыг – и меня снова коснулись.

– Вон он! Вон он! – закричал я, указывая пальцем на того, кто нырнул в кучу сухих листьев. – Кидай туда факел! Кидай!

Мы с Леттой всмотрелись в листья. Оттуда за нами наблюдали два красных глаза.

– Жуть какая! – посторонился я. – Это что, приведение, которое тоже пригодится в хозяйстве?

Куча зашелестела, и вскоре оттуда показалась чья-та маленькая голова.

– Ааа! – незаинтересованно протянула Летта, отворачиваясь. – Это Марф, не пугайся.

Я подпрыгнул от неожиданности, когда красные глаза выбежали из листьев. Это была крыса. Она встала на задние лапы, как дрессированная кошка, схватила хвост в лапы и начала его теребить.

– Что с ним? – спросил я. – Почему он так смотрит?

Вряд ли крыс мог претендовать на участие в конкурсе красоты среди грызунов. Пожалуй, если бы только конкурс проходил среди самых безобразных и уродливых крыс. Таких, знаете, помотанных жизнью, знающих толк в недоеденных рыбных консервах. Таких, при виде которых хотелось бы перекреститься. Марф был таким.

Это был маленький, мерзкий крысеныш – это все, что вы должны о нем знать. Ну, может быть, еще то, что он меня ненавидел. Чувства были взаимными, так что никаких претензий. Только пару раз за один разговор хотелось треснуть по его наглой, заплывшей жиром морде, вот и все.

Вальяжным шагом он двинулся на меня, держа хвост в лапе, пузо висело, как пристегнутый мешок с грязью. Такой престарелый боксер. Прищурил глаза и, если бы не Летта, похоже, вцепился бы мне в горло.

– А ну, давай! Кыш, кыш! – влезла она. – Беги к себе, не пугай никого своим видом!

Крыс что-то прохрипел, упал, как и ему положено, на четыре лапы и помчался куда-то вперед.

Мерзкий Марф – это имя ему подходило больше всего.

– Теперь я скажу антислова, и мы попадем к Зергусу, – обрадовала меня Летта.

– Давай говори уже! – взмолился я.

Она вытянула перед собой руку:

– Виоракме.

После этого земля затряслась, в ушах появился гул. Казалось, что вот-вот на нас обрушится потолок, а стены сложатся, как домино. Вокруг все поплыло, как облитая водой свеженаписанная картина, солнце тяжелыми лучами дырявило стены. Весь хлам будто смыло, повеяло запахом сладких цветов. Из земли быстро вырастали розовые деревья, выстраиваясь по обе стороны в одну шеренгу, создавая длинную красочную аллею.

– Очередная конспирация, да?

Мы двинулись вперед, и тотчас под ногами появилась тропинка из сверкающих золотых монет. И не существует столь большого числа, как если бы я вдруг сосчитал эти монеты. Из ниоткуда выскочил Марф, снова пролетел по моим ногам и дал деру по золотой дорожке.

Гаденыш!

Мы дошли до конца монеток и уперлись в колодец, обложенный потертыми зелеными камнями. Возле него нас поджидал крыс. Он теребил свой белесый кривой хвост, стоя на задних лапах. Потом оббежал вокруг колодца и нырнул внутрь.

– Только не говори мне, что мы тоже должны прыгать в колодец, – сказал я.

– Должны. Прыгнем – и мы на месте.

– Это точная информация? На все сто процентов? А то я уже пожалел, что пришел.