Гильотина для госпитальера (сборник)

На следующий день после происшествия неожиданно открыл глаза и заговорил бродяга. Он клялся, что никого не убивал. Год назад он случайно стал свидетелем убийства девушки, подобрал несколько слетевших с её шеи ракушек и нож. Через некоторое время, встретив на улице убийцу, он поднял шум, желая его задержать. Но когда их доставили в милицию, вдруг понял, что ему никто не поверит, и ничего не сказал. Он стал следить за убийцей и оказался свидетелем убийства инока. По его словам — инок сам, как сомнамбула, шёл к камню и лёг на него. Бродяга пытался спасти несчастного, но убийца непонятным образом лишил его сознания и сунул в руку нож…

Звучал этот рассказ не слишком убедительно, в нём зияли многочисленные дыры. До конца у следствия не было уверенности, что убийцей является именно доцент, а не бродяга. Но при обыске в доме доцента нашли старинную малахитовую шкатулку с целым набором вещественных доказательств — пуговицу от куртки первой убитой женщины, серьгу из уха второй, кольцо третьей. Зачем-то, может, на память о жертвах (кто этих маньяков поймёт), он брал от каждой какой-то предмет. Кроме того, экспертизами, проверкой алиби всё же было установлено, что бродяга — вовсе не «Вампир».

Жизнь возвращалась к бродяге. Теперь над ним реально висела угроза статьи о «недонесении о совершённом преступлении». Под стражу его, естественно, никто брать не собирался, так что он набирался сил в больничной палате.

На седьмой день пребывания в медцентре я поднялся и, в больничной пижаме, еле передвигая ноги, выбрался на улицу. Погода стояла сносная. Пригревало летнее солнышко. Я сидел под старой липой и курил «ЛМ» — сигареты, прозванные в народе «Любовь мента» — их почему-то курит большинство сотрудников.

— Я ошибся, воин. Ты не умер. Ты оказался сильнее… — послышался сзади негромкий голос.

Бродяга стоял сзади, опираясь на палку. Он уселся рядом со мной и уставился куда-то вдаль.

Не знаю, как относиться к последовавшему его рассказу. Да и какой это рассказ? Двусмысленные фразы, прозрачные намёки, тёмный лес недоговоренностей. Но кое-какую картину составить всё же удалось.

Ощущение, что в городе присутствует зло — было вовсе не плодом моего расстроенного воображения. Установленный неизвестно кем и когда камень, прозванный «Булником», обозначал вход в иную, несусветную реальность. Нечто подобное я как-то читал у американского писателя Лавкрафта, но одно дело выдуманный рассказ, и совсем другое — реальность. Что за этим входом — духи стихий, таинственные энергии, существа, силы? Чем наделе было притаившееся там НЕЧТО? Создано ли оно людьми исчезнувших цивилизаций, существовало ли само по себе, было хозяином или слугой? Не знаю.

Ещё я понял — идёт борьба. Кто-то испокон веков стремится открыть входы в ту реальность («бульник» — не единственный из них), овладеть этой СИЛОЙ, привнести её в наш мир и с её помощью приобрести власть над людьми, вещами и событиями. Кто-то всячески препятствует подобным планам.

Кто эти НЕКТО — какие-то организации, древние секты, Союзы Просвещённых, затерянные в толщах гималайских гор или океанских глубинах? А может, инопланетяне или иновремяне? Не знаю. Для нас они вполне прозаические люди с прозаическими паспортами, записями в ЗАГСах и трудовых книжках. Что скрывается за этой мишурой?

Борьба ведётся по непонятным, невероятно сложным правилам. Орудия этой борьбы — движения духа, перемещения светил, линии судьбы, заклятия, скрытые знания, и ещё леший знает что.

Чтобы открыть дверь, требовалось сломать три печати. Первая ломалась убийством трёх женщин в определённые дни. Вторая — орошением камня кровью инока. Третья — кровью ребёнка. Бродяга пытался предотвратить эти события, но не смог отвести руку убийцы. Помощью со стороны он воспользоваться не мог — только они двое вели борьбу. Помощь со стороны ломает линии судьбы и ведёт к проигрышу. У каждой битвы в этой бесчисленной череде битв, уходящих в глубину тысячелетий, свои герои. Но в этой было ещё и третье действующее лицо, третий герой, которому судьбой начертан путь воина. Это был я.

— Однажды прозвучит трубный глас, и твоя рука снова должна будет взять оружие.

Это были последние слова, которые я слышал от бродяги. На следующий день он исчез.

Володька нервничал. Сбежал главный свидетель, а в будущем, может быть, и обвиняемый. Мои слова, что всё к лучшему, Володьку возмутили и удивили.

— Всё равно найду! — горячился он.

Я лишь усмехнулся в ответ.

Всё закончилось хорошо. «Вампир» больше не побеспокоит город. Его преступления попали в разряд раскрытых. Но когда-нибудь кто-то решит, что настало время снова попытаться снять печать.

Естественно, я не распространялся по этому поводу. Я сочинил довольно стройную легенду, как на основе логики и оперативной интуиции пришёл к выводу, что преступник должен вновь в полнолуние появиться на месте преступления… Поверили. Умные головы удумали какое-то материалистическое объяснение насчёт того, каким образом «Вампиру» удавалось парализовать волю своих жертв. Мотивы убийств были сведены к психическому и сексуальному расстройству.