«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Впоследствии все активнее стали функционировать внесудебные органы и так называемые тройки и двойки, в которые входили руководители партийных, советских органов и ГПУ. Как и Особое совещание, они принимали решения, что, по сути, подменяло судебные приговоры. На их основании происходил неправедный «суд», то есть людей карали без юридической аргументации обвинения, без формулирования каких-либо обоснованных мотивов и доказательств.

Для Всеволода Балицкого, судя по тем документам, с которыми нам удалось ознакомиться, не было сомнения в целесообразности и правильности этой репрессивной линии, приобретавшей все большую силу. В связи с этим уместно вспомнить такой эпизод. В начале 1924 г. тогдашний нарком юстиции и прокурор УССР Н. А. Скрыпник обратился к ЦК КП(б)У с предложением об обязательном возбуждении в судебном порядке дел лиц, принадлежавших по тогдашней терминологии к «антисоветским партиям».

Балицкий выступил против этого предложения. 29 февраля 1924 г. он, а также заместитель начальника Секретно-оперативной части ГПУ УССР В. Т. Иванов и начальник Секретного отдела ГПУ УССР Н. М. Райский обращаются к тогдашнему первому секретарю ЦК КП(б)У Э. И. Квирингу с предложениями по поводу ведения судебных дел представителей антисоветских партий и группировок. Они предлагали «и в дальнейшем их не предавать гласному суду, а высылать в административном порядке». Такое письмо было направлено и на имя заместителя председателя ОГПУ СССР В. Р. Менжинского.

Взяв для примера меньшевиков, авторы письма приводили такие «аргументы»: «Очень редко у последних при обыске удается обнаружить компрометирующий] материал (литература, прокламации и тому подобное), который мог бы служить для открытого суда вещественным доказательством вины подследственных»[290]. Политбюро ЦК КП(б)У поддержало позицию Всеволода Балицкого и его коллег.

К этому прибавлялось и стремление чекистов контролировать все «репрессивные» потоки. Так, 8 июля 1924 г. ВУЦИК УССР разослал всем исполкомам сообщение следующего содержания: «На имя Председателя Госполитуправления тов. Балицкого поступила телеграмма Объединенного государственного Политуправления, в каковой отмечено, что некоторые Губисполкомы Украины при рассмотрении судебных дел систематически высылают целыми группами уголовный элемент за пределы УССР, не согласовывая эти дела с органами государственного Политуправления, как Украинского, так и Союзного, в связи с чем возникают недоразумения, в частности бывает так, что районы, в которые посылается этот элемент, бывают уже полностью заполнены и приходится тогда выбирать другие места для высылки.

Чтобы устранить эти ненормальности, предлагается вам согласовывать это дело с Госполитуправлением УССР и только по окончательному согласованию с последним относительно выбора мест высылки проводить таковую в жизнь»[291].

13 августа 1924 г. ВУЦИК и Совнарком УССР утвердили Положение о ГПУ УССР. ГПУ вышло из-под формального подчинения НКВД Украины. Было законодательно закреплено, что ГПУ учреждается при Совнаркоме УССР, а его председатель (он же – уполномоченный ОГПУ СССР) входит в состав правительства с совещательным голосом. ГПУ должно было выполнять все задания ВУЦИК и Совнаркома УССР, а в своей оперативной деятельности руководствоваться директивами и распоряжениями ОГПУ СССР. Надзор за делами, инициированными ГПУ УССР, должен был осуществлять прокурор через назначенного для этого помощника в пределах, определенных отдельными законодательными актами.

Взаимоотношения Прокуратуры и ГПУ УССР могут стать темой чрезвычайно интересного отдельного исследования. В начале 1920-х гг. чекисты не считали необходимым согласовывать свои действия с прокуратурой, не придерживались рекомендаций лиц, осуществлявших прокурорский надзор за ходом дознаний и следствия, за порядком содержания под стражей. Более того, временами чекисты не выполняли требования предоставить те или другие сведения, ссылаясь на чрезвычайную секретность. Вот почему неоднократно работники прокуратуры УССР вынуждены были разъяснять пределы компетенции чекистов.

В связи с этим сохранилось немало документов, которые вместе подписали В. А. Балицкий и Н. А. Скрыпник. Например, 14 февраля 1925 г. они совместно разослали всем губернским прокурорам и губернским отделам ГПУ циркуляр, в котором подчеркивали, что органы ГПУ, признав то или другое дело особенно секретным, имеют право «требовать, чтобы ознакомление с ним осуществлялось самим Прокурором». Данный циркуляр распространял это право не только на дела дознания, но и на циркуляры и инструкции ГПУ УССР и губернских отделов ГПУ[292].