«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Тесное взаимодействие высших партийных инстанций и ГПУ ярко характеризует деятельность Балицкого в должности главы Комиссии по судебно-политическим делам при ЦК КП(б)У. Заметим, кстати, что в целом работа этой Комиссии практически неизвестна даже специалистам, поскольку ее материалы тщательным образом скрывались. Обратимся лишь к одному документу. 5 мая 1927 г. Балицкий посылает секретарю ЦК КП(б)У И. Я. Клименко докладную записку о характере постановлений Комиссии по судебно-политическим делам. В записке отмечалось, что «конкретные директивы судам по поводу меры социальной защиты могут даваться только относительно тех дел, которые имеют большое политическое значение и из которых устраиваются показательные процессы, причем директивы могут поступать только от ПБ ЦК ВКП(б)»[310].

А далее Балицкий писал: «…По всем делам, не имеющим общественно-политического значения, но по которым по сути необходимо применение высшей меры социальной защиты (шпионаж, контрреволюция и так далее), наши суды и, в частности, чрезвычайные сессии, при наличии нашей директивы о предоставлении меры социальной защиты на рассмотрение суда, выносят достаточно правильные суровые приговоры и, в частности, высшую меру социальной защиты – расстрел. При этом Прокуратура республики ведет за этими делами особенно пристальный надзор, которым полностью обеспечивается возможность как смягчения слишком суровых приговоров, так и опротестования приговоров мягких.

Следовательно, по незначительным делам правильность и строгость репрессий полностью осуществляется самими судами, а по делам большого общественно-политического значения – нашими конкретными директивами, санкционированными ЦК ВКП(б)» [311].

Кстати, в работе Комиссии по судебно-политическим делам в марте 1926 г. имел место чрезвычайно характерный случай. Член комиссии М. Ф. Владимирский выступил против ведения заседания на украинском языке, поскольку «он не может следить за ходом заседания»[312]. После этого Балицкий вносит предложение: «Ввиду того, что комиссия в большинстве состоит из представителей нацменьшинств УССР, деукраинизировать выступления на заседании…»[313]Это предложение было принято, невзирая на энергичный протест Н. А. Скрыпника, который руководил этим заседанием.

Не подлежит сомнению, что Всеволод Балицкий был причастен к ликвидации Симона Васильевича Петлюры в Париже 26 мая 1926 г. Подробности этой операции до сих пор неизвестны. Лишь в 2007 г. полковник ФСБ в отставке, профессор А. М. Плеханов приоткрыл завесу тайны. Он не дал, правда, никаких ссылок на источники, но однозначно написал о том, о чем давно уже говорили историки, и не только они: «Антисоветскую активность Петлюры пресекли агенты советской спецслужбы: организатором операции выступил М. Володин, а убил Ш. Шварцбард»[314]. Пока не удалось выяснить личность Володина. Скорее всего, это псевдоним, под которым кто-то из сотрудников Иностранного отдела ОГПУ СССР работал в Париже. Например, знаменитый чекист-террорист Я. И. Серебрянский (Бергман) в 1925–1929 гг. пребывал на нелегальной работе в Бельгии и во Франции, являлся нелегальным резидентом ОГПУ в Париже [315].

Ясно, что ликвидацией С. В. Петлюры занимался центральный аппарат ОГПУ в Москве. Эта же структура, похоже, в значительной степени «дирижировала» и ходом процесса над убийцей. Процесс состоялся осенью 1927 г. в Париже, и убийца был оправдан как «мститель» за еврейские погромы в Украине во времена Директории Украинской Народной Республики, которой руководил тогда Петлюра. De facto суд превратился в показательную расправу над чрезвычайно демонизоваванным «украинским национализмом»[316]. Подтверждают такую оценку и опубликованные несколько лет назад одним из авторов этих строк неизвестные документы, свидетельствующие о заинтересованности Кремля в антипетлюровских результатах процесса и усилиях чекистов по направлению парижского процесса в «нужное» росло[317]. В этих усилиях тогда участвовало и ведомство Балицкого. Последний, кстати, мог иметь и какие-то особые антипатии к Петлюре.