Гильотина в подарок

– Больше им делать нечего! Разве что какая-нибудь сердобольная соплячка заявится! Ты ее ждешь?

– Кого?

– Тебе лучше знать.

А ведь это был первый звоночек. Он почувствовал тогда, как боится жену. Боится и пресмыкается.

Всю ночь Антон не сомкнул глаз. Ему было жалко Васю. Уж кто-то, а Маргарита, его жена, сумеет отделать соперницу так, что мало не покажется.

Он вспомнил, как на первом курсе университета возвращался домой со своей сокурсницей, девушкой скромной и некрасивой. Им было по пути, и они всю дорогу спорили об аккмеистах. В пылу спора он не заметил возле подъезда своего дома Маргариту, тогда еще невесту, и прошел мимо. Сокурсница жила в соседнем доме, и он часто ее провожал.

Разгневанная Маргарита появилась в самый неподходящий момент, когда он чмокнул дурнушку-сокурсницу в щеку, чтобы восстановить мир. При виде невесты он растерялся.

– Что же ты нас не познакомишь?

Антон назвал имя сокурсницы и представил Маргариту. Та в усмешке скривила рот и громко обратилась к жениху:

– Так вот она какая? А ты говорил – страшная. Зря, между прочим. Абсолютно зря.

Такой позор запоминается на всю жизнь. Бедная дурнушка потом все годы учебы избегала общения с ним.

Уже в семь Полежаев был на ногах. Сидел на кухне. Курил. А еще он молился. Просил Бога не сталкивать Маргариту с Василиной. Он сам оборвет греховную связь. Как выйдет с больничного, так и оборвет.

Время никогда еще не казалось таким тягучим. В восемь проснулась жена и сразу села на телефон – вызывать врача для дочки.

– Что, не спится? – заглянула она к нему. – Ждешь свою красавицу? Пусть только придет. Я вам устрою.

– Кто сомневается? – попробовал он заискивающе улыбнуться. Получилось. Чуть не стошнило. – Только никто не придет.

– Посмотрим.

Предупредить Василину он никак не мог. Разве что сделать ей знак из окна. Но для этого надо постоянно смотреть в окно, и тогда уж будет совсем понятно, что он кого-то ждет. К тому же Маргарита следит за каждым его шагом. Может быть, выйти в магазин или в аптеку, а там уж дождаться Василину на автобусной остановке?

– Может, я в магазин схожу? У нас молока нет.

– Куда ты с температурой? – язвительно напомнила она. – Врач уйдет, тогда я пойду в аптеку и заодно куплю молока.

Пришлось снова ждать. Последние полчаса он так нервничал, что даже Маргарита за него испугалась.

– Что ты так переживаешь? Придет и уйдет твоя красавица. Делов-то! Или у тебя с ней серьезно? Говори!

– Отстань! Никого у меня нет! Это твоя воспаленная фантазия!

– Что ж руки-то трясутся? Срываешься на крик? Как хоть зовут ее? Теперь-то уж зачем скрывать? Ведь все видно. Неужели ты дошел до такой низости, что связался с малолеткой, своей ученицей? Гнать надо в шею такого учителя! – взвизгнула жена, а потом по-хорошему предложила: – Давай рассказывай, Антон. Тебе же потом лучше будет. Вот увидишь.

А может, она права? Действительно будет лучше, если отнимут игрушку? Вася – это уже роскошь. Ее сбитое тело с гладкой эластичной кожей так отличается от располневшего, желеобразного тела жены. И все же…

Только он хотел раскрыть рот, как зазвонил телефон.

– Не трогай! Это мне звонят! Из училища…

Бросился к аппарату. Схватил трубку.

– Да!

Маргарита стояла рядом, скрестив на груди руки. Ее побледневшие губы нервно вздрагивали.

– Антон Борисович? – услышал он знакомый, немного высокий для данной ситуации голосок.

«Ах, какая умница! Решила сначала позвонить! С такой не пропадешь!»

– Валентина Петровна?! – вскрикнул Полежаев. – Вас плохо слышно!

– Что-то случилось? Ты не один? – сразу догадалась Василина.

– Нет. Ничего не надо, Валентина Петровна! (В этот момент жена стала вырывать у него трубку.) Спасибо за беспокойство! До свидания!

Трубку она у него все-таки вырвала, но свободной рукой он успел нажать на рычаг.

– Какой же ты подлец!

Он впервые видел Маргариту в таком гневе.

– Это всего лишь завуч. – Антон усмехнулся, окончательно успокоившись.

И в тот же миг его улыбающуюся физиономию сотрясла оглушительная оплеуха.

– Думаешь, я не слышала, как пищала эта соплячка? Завуч! Валентина Петровна! Так я тебе и поверила!

Он лег в постель. Щека горела.

«И поделом. Пора остепениться. Все. Решено. Выхожу с больничного – и гудбай, май лав! А Вася – умница! Молодчина! Подстраховалась. Надо будет закатить прощальный ужин. В последний раз насладиться и завязать…»

Прощальный ужин получился скучным. Она вела себя отчужденно. Впервые не дала себя раздеть.

– Знаешь, после этого случая, когда едва не нарвалась на твою жену, я много думала. Ведь я разрушила семью.

– Неужели? – хлопнул он в ладоши. – Вот так новость! Ты только сейчас это поняла?

Василина не ответила. Она закрыла ладонями лицо и горько заплакала. Совсем как маленькая. Только этого еще не хватало!

– Успокойся! – Он тяжело вздохнул, показывая, как неприятно ему происходящее. – Мою семью тебе никогда не разрушить! И никому другому. Я люблю Маргариту. И Дашку люблю – Он произнес это как заклинание, клятву самому себе – чтобы труднее было нарушить ее.

– Как же я буду без тебя? – сказала она под конец. – Я покончу с собой.

– Перестань. Время лечит.