Гильотина в подарок

Время их размолвки оказалось недолгим. Недели три он гордился собой. Не у каждого хватит силы воли отказаться от такой девушки. Он видел, как Василина нравится своим ровесникам. Парни так и увиваются вокруг нее. Но угрызениями совести Антон Борисович не мучился.

Она пришла на один из факультативов по зарубежной литературе. Он рассказывал о норвежском писателе Кнуте Гамсуне. Рассказывал увлеченно. Уж больно незаурядной была личность норвежца. Полежаев принес книгу «Плоды земли» двадцать третьего года издания и поведал длинную историю приобретения данного раритета.

После лекции Василина осталась в аудитории. Он стоял, окруженный любознательными учениками, и время от времени поглядывал на нее. Она же сидела, потупив взор.

– Вас тоже интересуют «Плоды земли»? – обратился к ней Антон, когда они остались наедине.

– Нет, меня интересуют другие плоды.

– Не понял.

– Я забеременела, Антон Борисович.

Он от неожиданности опустился на стул.

– Только не надо делать такие круглые глаза, Антоша! Я сама боюсь!

Опомнившись, он предложил:

– У меня есть знакомый врач…

– Я не буду делать аборт! Не смей мне это предлагать!

– Ты хочешь, чтобы я развелся с женой?

– На этот раз Маргарита одной оплеухой не обойдется! – невесело рассмеялась Василина.

– Она забьет меня насмерть! – подхватил он.

Они смеялись, очень долго, потому что нервы окончательно сдали. Потом целовались, и он никак не мог понять, как жил без нее эти три недели.

– Давай, как тогда! – подмигнул учитель своей добросовестной ученице.

Они заперли дверь, зашторили окна, погасили свет, и учительский стол заскрипел.

Тревога оказалась ложной. Он, конечно, заподозрил Васю в лукавстве, но ничего не сказал. Свидания на квартире друга возобновились.

А с училищем пришлось распрощаться. Антон подал заявление в день последнего экзамена. В тот день они с Василиной демонстративно покинули учреждение, взявшись за руки, наплевав на заведующую учебной частью в раскаленных очках, которая грызла от бессилия шариковую ручку, – ведь некому было доносить и некого было прорабатывать!

Не только завуч, не только низкий заработок явились причиной его ухода. Главное, он не представлял себя в этом заведении без маленькой девочки с большими черными глазами и белой челкой до бровей.

Полежаев устроился в кооператив экспедитором. Ему выдали пистолет. Обучили стрельбе.

Так бывший учитель русской словесности, с табельным «ТТ» в кармане, сопровождал грузы в большие и малые города еще не распавшегося Союза.

Маргарите не нравились его командировки, но он получал теперь в три раза больше, чем на прежней работе, и она терпела. Деньги – лучший стимулятор взаимотерпимых отношений.

Зато Василину вполне устраивал новый график их свиданий.

Он уезжал в командировки на два дня раньше. Жена собирала его в дорогу, пекла пироги. А тем временем любовница уже ждала на «явочной» квартире. Они весело поедали пироги, два дня наслаждались друг другом, а потом наступала очередь Василины снаряжать его в путь…

Все шло замечательно, пока она не заикнулась об экстренном сообщении. До этого он не видел ее месяц. Василина ездила отдыхать на Иссык-Куль. Она загорела и немного поправилась, отдых пошел ей на пользу.

Антон набросился на нее, не дав опомниться. Когда она уселась на него верхом, Полежаев успокоился. Лишь когда она намекнула на какую-то тайну, он выпустил из рук ягодицы..

– А что, собственно, изменится к вечеру?

– Мы пойдем в кино.

– В кино? Ты это серьезно? Я целый месяц тебя не видел, а завтра утром мне уезжать!

– А я хочу в кино! В Киргизии шли только индийские фильмы. Представляешь, какая тоска? Я хочу на «Воров в законе». Они сегодня последний день идут в «Космосе».

– Раньше ты не была такой капризной, – заметил он.

Фильм ему не понравился. Он долго брюзжал по этому поводу, когда они шли вдоль набережной к автобусной остановке. Василина не спорила. Встречные фонари выхватывали из темноты ее злорадную улыбку.

– Посидим в скверике, – предложила она.

– Может, поедем домой? Я проголодался.

– Домой ты поедешь один.

– Вот как? Это и есть твое экстренное сообщение?

– Только небольшая его часть.

Они сели на скамейку под фонарем. Антон еще в кинотеатре заподозрил неладное. В ней чувствовалась перемена. Его смущала Васина улыбка. Раньше она так не улыбалась. И он не мог угадать ее настроения – то ли хорошее, то ли плохое.

– Мне плохо, Антон, – призналась она, словно подслушала его мысли.

– Почему?

– Потому что сегодня последний наш вечер.

– Что ты придумала?

– Ведь это не могло длиться бесконечно. Согласись! Мне жалко твою жену, твоего ребенка. Я отнимаю у них тебя. А зачем? Кому это надо?

– Старая песня, Вася. Ты ее уже пела.

– Значит, сегодня пою в последний раз.

– Ты меня больше не любишь?

– Люблю, – без вдохновения произнесла Василина, – но это уже ничего не изменит. Я выхожу замуж.

Грудь сдавило так, будто на него разом навалилось целое полчище мужиков. Так возникает ревность.

– И кто же твой жених? – еле выдавил Антон.

– Мы познакомились на Иссык-Куле.

– Так я и знал.