Гималайские маки (СИ)

Обезглавленное тело Чованга распласталось на земле прямо у ее ног. Кид стоял рядом с пистолетами в руках и задумчиво смотрел куда-то вдаль, Блэк Стар деловито вытирал пучком травы катану-Цубаки, а Соул хмуро вглядывался в труп принявшего свой истинный облик тибетца. Слава всем богам, что после смерти он перестал выглядеть как Спирит Албарн. Маке и без того уже хватило кошмара с мертвым отцом. Она отогнала прочь воспоминание и оглянулась вокруг себя: никакого намека на присутствие папы не было. Ни тебе черной косы, ни человека, и даже, как неожиданно поняла девушка, его души где-то поблизости она не ощутила.

— Исчез, — раздался голос Патти из пистолета.

— Я заметила, как он буквально испарился из рук шамана в десятке дюймов от спины Соула, — добавила Лиз.

— И в этот же момент торнадо пропал, — подхватила клинок-Цубаки. — Поэтому-то мы смогли добраться до противника почти мгновенно. Просто повезло… Еще чуть-чуть, и Соул бы…

Она не договорила, прерванная озабоченным голосом Блэк Стара, рука которого так и замерла на середине лезвия катаны:

— Что это?

Повелитель теперь смотрел в ту же сторону, что и Кид.

— Кажется, мир в душе Чованга рушится, — спокойно вынес вердикт Шинигами-младший и перевел взгляд на Маку с Соулом. — Пора делать ноги.

Горизонт уже исчез. Заснеженные пики перемешались с небом и основанием плато, словно рука невидимого художника смешала краски на палитре и теперь размашистыми мазками рисовала буйство стихии, закручивая умиротворенный пейзаж в устрашающие воронки вихрей, которые пожирали все, что попадется на их пути: будь то горы с зависшими над ними облаками или буро-зеленая равнина в проплешинах неплодородной почвы. И если при живом Чованге торнадо представлял из себя преграду, то эти вихри на горизонте больше походили на прожорливые черные дыры, в недра которых схлапывалась душа мертвого тибетца.

Что ждет их там, внутри гигантских торнадо, у Маки, как и ее друзей, желания узнавать не было. Кид прав — нужно бежать. И повелители с Соулом, не сговариваясь, взяли разгон до одиноко стоящего храма — единственной известной им лазейки в душу Спирита.

Мака летела по пушистым звездам эдельвейса и режущей босые ноги осоке, по острым камням и стылой земле, уже не чувствуя ни холода, ни боли. Успела пронестись по вышарканному полу храма в осколках разбитых стекол, когда Соул все же догнал ее и унизительно бесцеремонно снова перекинул через плечо:

— Не надо тут изображать из себя йога… — буркнул он и понесся дальше.

— А тебе еще не надоело сегодня геройствовать? — раздосадованно бросила Мака в ответ.

— Я ж не виноват, что ты не можешь превратиться во что-то более компактное, как твои подружки, — парировал Соул и тут же выругался, потому что порыв ветра, когда он выскочил из противоположной двери храма на заснеженный склон, чуть не сбил его с ног.

Головы игрушечного зайца Мака на снегу не увидела. Возможно, ветер стащил ее вниз по склону, а может, повелительница просто не успела ее разглядеть — угол обзора, когда висишь вниз головой, не слишком обширен. Однако даже из такого положения она заметила черные пунктиры гусениц на снегу. Живых? Уверенности не было, но на долю секунды перед тем, как Соул вслед за остальными заскочил через прорезь обоев в детскую, Маке показалось, что твари до сих пор медленно двигаются…

Присмотреться бы получше, но времени, кажется, не осталось.

Ветер ворвался в комнату следом за молодыми людьми. Содрал с тонкой перегородки двух смежных душ обои, увеличивая площадь соприкосновения, и потянул внутрь «тибетской души» Чованга «дом Албарнов» Спирита. Занавески, игрушки, ковер и даже детская кроватка — все исчезло с ураганным ветром, который распахнул дверь в коридор и «потащил» оттуда фотографии.

— Быстрее вниз! — перекрикивая свист бури, скомандовал Кид.

Прикрыв лицо руками, чтобы острые углы фоторамок и прочих мелких безделушек не поранили, Мака, наконец снова оказавшаяся на своих двоих, ринулась вперед, потому что ощутила слабое дыхание души на первом этаже.

Папа!

Папа был в гостиной. Первой она увидела яркую макушку на спинке дивана, а когда добралась-таки до отца, то застыла от неожиданности на пару мгновений: все тело Спирита Албарна, сидящего на диване, оказалось окутанным в вязкий кокон белесых нитей. А еще там были гусеницы… Они копошились на потертом велюре дивана, ползли по ковру и даже по вазе с ромашками. Черными бусинами стекляруса рассредоточились по кокону и продолжали свое мерзкое занятие, выпуская из нутра липкую нить. Им не было дела до апокалипсиса, не было дела до того, что Чованга обезглавили — они просто плели кокон дальше.

А это означало лишь одно: все только что произошедшее было тщетно.

Они все рисковали напрасно. Мака чуть не лишилась своей жизни, а затем и жизни Соула, чтобы вновь увидеть живых гусениц — этих мелких частиц души шамана, способных сейчас проникнуть в любого из них и снова взрастить внутри жертвы паразита.

Хотя… Не время для размышлений и самоистязаний.

— Папа? — позвала Мака, но Спирит не отреагировал.