Гиммлер. Инквизитор в пенсне

После того как западные союзники высадились в Нормандии, открыв тем самым Второй фронт, в Третьем рейхе предпринимались многочисленные попытки если не разрушить коалицию, то хотя бы вызвать осложнение отношений между Москвой и Западом. Для этого в том числе распространялись всевозможные слухи о том, что одна из сторон вела с Третьим рейхом сепаратные мирные переговоры. На самом деле эти слухи использовались не только для «дипломатических диверсий», но и для того, чтобы подготовить почву для ведения действительных тайных переговоров. Эти идеи были очень популярными в ближайшем окружении Гитлера. Например, когда в сентябре 1944 года японский посол Хироши Ошима обратился к Гитлеру с предложением начать мирные переговоры с Советским Союзом, Геббельс написал специальную докладную записку, в которой предлагал конкретные шаги, которые надо было предпринять, чтобы сблизиться со Сталиными. В то же самое время Иоахим фон Риббентроп получил от фюрера задание «работать во всех направлениях», наводя контакты со странами антигитлеровской коалиции. Впрочем, эта деятельность была ориентирована в первую очередь на распространение дезинформации. Сам же Риббентроп пытался использовать испанских дипломатов, чтобы те распространялись о возможных переговорах с Москвой. Это должно было стать своеобразной приманкой для западных держав. В этой связи кажутся интересными пометки, которые Гиммлер сделал 12 сентября 1944 года в своем служебном календаре: «Англия или Россия? Россия-Япония».

Несколько лет назад западные исследователи обнаружили короткую записку Уинстона Черчилля, в которой говорилось о «телеграмме Гиммлера». Поскольку британский премьер-министр распорядился уничтожить эту телеграмму, то о ее точном содержании ничего не известно. Не представляется возможным даже установить, действительно ли это была «телеграмма Гиммлера» или какой-то другой документ, чье авторство в Великобритании просто приписали Гиммлеру. Известно, что Гиммлер в конце войны предпринял несколько нерешительных попыток начать мирные переговоры. Как командующий резервной армией, фольксштурмом, а затем командующий группами «Верхний Рейн» и «Висла», он не мог не видеть, что война была проиграна. Однако конкретные шаги по осуществлению своего «мирного плана» он стал предпринимать только тогда, когда рейх оказался на грани военной катастрофы. В этих условиях было маловероятным, что союзники, и без того одержавшие победу, согласились бы на предложения Гиммлера.

Гиммлер не был единственным, кто пытался в 1945 году начать мирные переговоры. Из дневников Геббельса следует, что он с января 1945 года постоянно обсуждал с Гитлером возможность начала мирных переговоров. Однако Гитлер отказывался от этого шага, пока существовала противостоящая Германии коалиция. По этой причине теоретические возможности начала мирных переговоров, которые в 1945 году обсуждали Геббельс и Гитлер, в основном относились к западным державам. Только в марте Гитлер согласился с министром пропаганды, что имелась вероятность начать сепаратные переговоры с Советским Союзом. Некоторое время спустя после того, как состоялась эта беседа, Геббельс встретился с Гиммлером, который находился на лечении в санатории «Гогенлихен». Они говорили наедине не менее двух часов. Позже Геббельс записал в своем дневнике, что рейхсфюрер СС, страдавший ужасной ангиной, произвел на него удручающее впечатление. Однако в части политических идей они сошлись. «Гиммлер в самых резких выражениях нападал на Геринга и Риббентропа, которых он полагал источником всех ошибок, допущенных во время войны. В этом он абсолютно прав». Рейхсфюрер СС был весьма озабочен не только положением на фронтах, но и продовольственным снабжением населения. Кроме этого он отметил, что ни в армейской среде, ни в гражданском управлении не было сильного руководства. И опять он винил во всех бедах Германии Геринга и Риббентропа. «Что с ними делать? В конце концов, не силой же принуждать фюрера расстаться с этими людьми». Эта небольшая фраза говорит о том, что при некоторых обстоятельствах люди из «ближнего круга» фюрера могли оказать на него давление с целью изменения политического курса. Сам же Геббельс полагал, что договориться со Сталиным было проще, чем с «англо-американскими безумцами». Однако в разговоре с Гитлером он продолжал настаивать на том, что решение надо было искать на Западе. Кроме этого Геббельс не считал нужным известить Гиммлера, что Гитлер придерживался диаметрально противоположной точки зрения.