Гимн шпане

Не отвечая на вопрос, она провела мне по локтевому сгибу ваткой, смоченной в спирте, а я спрашивал себя: мне что, на роду написано попадать в абсурдные ситуации? Даже не думай — я оттолкнул ее, подобрал свою одежду, — чего-чего, а уколоть себя не дам, но я же сиделка, повторила она, да только я был уже у двери, у нее явно пунктик где-то в подкорке, тут уж не до денег, это было жалкое зрелище — стоит голая посреди комнаты и рыдает: Флоран, ну пожалуйста, я ведь два месяца места себе не найду, так что на деньги пришлось плюнуть, видимо, это не для меня; не бойся, я не болен, говорю, хотя кто знает, тестов не делал, и побежал вниз по лестнице, оставив ее мучиться сомненьями.

На улице, когда я садился в машину, ко мне подвалили два мужика — господи, неужели мне сейчас опять набьют морду?! Скажите, пожалуйста, — и это в полчетвертого ночи, — вы знаете парижскую церковь Христа? — слыхал о такой, ответил я, но вообще-то уже поздно, высокий сделал, виноватое лицо: ой, и правда, извините, ради бога, мы так заговорились, что совсем забыли про время — для полноты картины не хватало еще, чтобы моя старушка вышла из дома со шприцем, два чокнутых с просветленными лицами, словно пророки в начале «Загадочной звезды» [74], да наркоманка, убежденная, что у меня СПИД — не хотите как-нибудь посетить наше собрание? Он записал адрес на визитке, только этого мне не хватало, и я уехал; вот так дежа-вю, совсем перетрухнул.

На следующий день у меня был выходной, я пошел за покупками и по дороге снова стал обдумывать ситуацию: да, конечно, приятного мало, но не смертельно, пора распрощаться с правосудием и эмигрировать подальше, например, на Антильские острова; дописав книжку, а сюжет был закручен мастерски, я надеялся получить достойный гонорар, триста — четыреста тысяч, что составит отличный начальный капитал, первая глава здорово продвинулась, мне аж самому нравилось, мой герои похитили полицейского, который их преследовал, а потом одного врача, крупного наркодельца, и тут я отыгрался по полной: легавого они убили, перед этим сделав ему татуировку чернилами, смешанными с кровью ВИЧ-инфицированного, а что до мафиози, он пока был жив, но ненадолго. Дело происходило в Восемнадцатом округе — во-первых, потому что я прекрасно знал район, во-вторых, потому что он был вроде как на слуху, о нем постоянно писали в газетах; в контракте я выдвину жесткие условия — двести пятьдесят тысяч при подписании и пятьдесят на пятьдесят с продаж… и тут меня отвлек от размышлений чей-то голос: здравствуйте! Перед входом в дом стояли владелец и три усача, мои вещи были сложены в коробки; наверное, он устроил пожар, повсюду кучи пепла, сказал один из незнакомцев, хозяин тем временем потребовал отдать ключи, у меня оставался только от большого окна до полу, выходящего в сади я попытался возмутиться, протестуя — мол, зимний период начинается только первого ноября, вы не имеете права, но усачи приблизились, тот, что поздоровее, дыхнул мне в лицо, в нос шибануло пивным перегаром, и пригрозил: если еще здесь нос покажешь, мол яичницу из тебя сделаем, понял? Я отдал ключ, он толкнул одну из коробок, забирай свои манатки и катись, придурок, я подчинился, взяв в охапку, что мог, но это было нереально, видимо, второй решил меня поторопить и изо всех сил отвесил пинка, так что я упал вперед, они загоготали, катись, придурок, пока мы такие добренькие. Придурок… и он туда же; дойдя до конца дорожки, я обернулся и крикнул: мы еще встретимся, козлы, но они уже зашли в дом, теперь у меня осталась только машина, гараж и коробки с барахлом. Я сел за руль и включил радио, надо с удвоенной энергией взяться за роман и как можно скорее податься на острова, похоже, здесь мне ничего не светит.