Гимн шпане

Саид стоял за кассой злой как черт; это просто цирк: ты устраиваешь тестирование и в результате выбираешь незнамо кого, бред, да и только. Он досадливо махнул тряпкой: не делай этого, — от негодования Саид аж вспотел, — знаешь, что этот тип выкинул всего три месяца назад? — по пьянке поджег собственный дом в Кошене и сам чуть не сгорел, он же алкаш, конченый алкаш. Бывший, поправил его Жиль, теперь я завязал. А еще он побирается якобы в пользу инвалидов, воскликнул Саид, жулик хренов! Да пошел ты, сказал Жиль, меня взяли на испытательный срок, скоро вы увидите; чего я стою, так что можешь разоряться, сколько влезет. Пытаясь разрядить ситуацию, я отозвал Саида в сторону и пообещал, что буду отпускать ему товар на самых выгодных условиях, как компаньону: всего с десятипроцентной надбавкой, чтобы возместить свои затраты, а дальше распоряжайся сам. Саид немного успокоился, но вообще он надеялся, что между нами все останется как раньше: я же вижу, ты идешь в гору, пока тебе не поперло, мы были вместе, я не понимаю, почему теперь, когда ты на коне, что-то должно измениться. Именно поэтому, хотел сказать я, но промолчал. Что могло дать присутствие Саида в команде? Да ничего особенного, он звезд с неба не хватал. Вскоре мы разошлись, он еще ворчал, а я, черт возьми, был счастлив, как никогда, Жиль приступал к работе завтра после обеда.

В выходные я посвятил Мари-Пьер в свой «личный проект». Если честно, эта мысль уже несколько дней не давала мне покоя; мы поехали на ярмарку в Трон, по аллеям парка слонялась чудовищная толпа, из динамиков неслась оглушительная музыка, какую обычно крутят на ярмарке, наконец я отважился:

— Хорошо бы нам завести ребенка.

— Говори громче, — сказала Мари-Пьер, — такой грохот, ничего не слышно.

Я повторил: хорошо бы нам завести ребенка. На ее лице ничего не отразилось, и я подумал, что она не поняла: давай родим ребенка, парня или девку. Мы молча дошли до следующего аттракциона, там пацаны мерялись силой, ударяя по подвесной груше, соединенной с измерительным прибором. Бах, влепил первый. Но удар вышел неудачный, так себе. Глядите, щас я его сделаю, сказал второй, оттолкнув товарища. Он отвел локоть подальше и нанес по груше мощный удар кулаком. Как мы его назовем? — вдруг спросила Мари-Пьер. К ним бросился третий: я вам покажу, кто здесь настоящий мужик, мы пошли дальше, ей захотелось сахарной ваты.

— Не знаю, — ответил я, — имен на свете завались.

— Мне нравится Софи, по-моему, красивое имя.

Еще она предложила Себастьяна, так звали кого-то в ее любимом сериале, ей это имя нравилось, а мне не очень, да и Софи тоже — по-моему, звучит немного высокомерно. Я достал деньги, чтобы купить вату, в той же палатке готовили и леденцы: сначала сахар плавили, потом остужали и разделяли на кусочки, к концу дня руки у продавцов, должно быть, прямо слипались от патоки. Девочку я бы назвал Барбара, красивое имя, и по крайней мере в нем есть шик. Она согласилась.

— Ты серьезно?

— Не знаю…

Зазывала приглашал нас зайти поглазеть на капризы матушки-природы: вы увидите женщину без головы и множество других удивительных созданий. Вход стоил десятку с носа; уродцы, хоть одним глазком взглянуть бы, шепнула мне Мари-Пьер. Я услышал разговор двух посетительниц: у них два мозга, четыре руки, а скорость сердцебиения почти как у беспозвоночных. Мари-Пьер снова заговорила о ребенке. Если мы на это решимся, надо будет переехать. Да еще нанять няню, все вместе обойдется в кругленькую сумму. Прямо перед нами стояла женщина с потерянным выражением лица, она рассказывала что-то подруге, та кивала, глядя в сторону. Понимаешь, я так его люблю, так люблю. Она держалась как-то странно, должно быть, немного выпила. Или приняла таблетки. Я не в силах видеть его в таком состоянии. Он себя губит. Пьет и нарочно себя губит. Она обернулась в мою сторону, пахнуло жутким перегаром. Если бы он только позволил мне помочь, ведь я так его люблю. Ее спутница прошла вперед, все столпились вокруг первого экспоната — женщины без головы.

— Это не женщина без головы, — заметил один парень, — скорее уж голова без женщины.

— Совершенно верно! — воскликнул зазывала. — У этой головы, дамы и господа, нет ни рук, ни ног, ни тела, ни половых органов, и, однако, она живет. Каждый день ей дают маленькую энергетическую таблетку и подпитывают особым физраствором.

— Кончай лапшу вешать, — сказал парень, — это просто фокус.

Мари-Пьер придвинулась ближе.

— Как ты думаешь, там сзади какой-нибудь аппарат?

— Если и так, — заметил друг скептика, — надо признать, что все сделано на уровне.

Зазывала провел рукой позади головы, показывая, что там нет никаких проводов. В микрофоне его голос звучал немного гнусаво: дамы и господа, Саманта желает вам приятного вечера и благодарит за визит.

— И это все? — спросил парень. — И за это я выложил десятку?

Там было еще несколько уродцев в стеклянных сосудах, потом голос на пленке произнес очередную тираду, и мы оказались на улице.

— Пьер, — вернулась Мари-Пьер к нашему разговору, — простое имя, и всегда в моде.