Гимназия неблагородных девиц

— Утопающий за паутинку хватается. Поехали мы к ведьме, та час Машулю вертела и заявила: «Порча сделана из зависти». Описала женщину, которая ее навела, сказала: «В комнате Марии вижу книжный шкаф с резными дверцами, на них медальоны из слоновой кости. Аккуратно отковырните левый, под ним найдете пакетик для чая, внутри не заварка. Земля с могилы самоубийцы. Наденьте резиновые перчатки на Машу, пусть она, только сама, без чьей-либо помощи, возьмет мешочек, бросит в пустой резиновый пузырь для льда, хорошенько закроет да мне привезет». И представляете? Нашли мы все. Сразу ясно стало, только свои могли такое устроить. Ведьма же дрянь увидела и четко описала ту, которая болезнь навела: управляющая наша. Она пару раз увеличения зарплаты просила, но отказ получала. И так мешок денег имеет, зарываться не стоит. Каждому труду своя цена. Вот и отомстила она нам. Муж хотел мерзавку в полицию сдать. Но Ярыга запретила, нельзя, чтобы сволочь злилась. Ее ярость мужа из тюрьмы достанет, нет для потока зла решеток. Мерзавку мы просто рассчитали. Еще ведьма велела Маше не трогать кефир, дочь его очень любит, всегда пару чашек в кровати на ночь пила. Делать нечего, перестала. И главное! Я купила у православной колдуньи картину, которая сделана из мощей ста святых.

Степан крякнул, но ничего не сказал, Коврова продолжала:

— Мы верующая семья. На Пасху всегда повариха яйца красит, куличи печет, у нас икона есть, забыла, как называется, там пожилой мужчина нарисован. Знаем, бывают чудеса. Так и получилось! Полотно повесили над Машиной кроватью, кефир выбросили, и дочь спустя неделю стала прежней. Чудо!

Нину я по-царски наградила. Сделала из камеристок управляющей, она теперь имеет право с нами по воскресеньям за одним столом чай пить. Купила бабе квартиру. Плачу за ее сына, он посещает древнерусский православный центр «Ярило».

— Если все так отлично устроилось, зачем вам сейчас Ярыга понадобилась? — поинтересовался Вадим.

— Полотно через шесть месяцев теряет силу, — объяснила Анна, — Маша это чувствует, у девочки начинает голова болеть, слабость появляется. Я еду к колдунье, покупаю новый пейзаж, и Машенька опять бодра-весела. Вчера договорилась с ведьмой, что явлюсь сегодня утром на рассвете, как встану. Где-то в час дня. Приехала. А у нее заперто! Не открывает. Мобильный отключен. Найдите Ярыгу! За любые деньги.

— Хорошо, — согласился Степан, — начинаем. Нужно поговорить с вашей управляющей.

— С Ниной? — уточнила Анна.

— С той, которая вам посоветовала к Ярыге обратиться, — уточнил мой муж.

Анна вынула из сумки айфон последней модели, но с корпусом из желтого металла.

— Василий, немедленно доставить по адресу, где я сейчас нахожусь, Нину. За десять минут. Что значит пробки? Меня не интересует состояние движения. Уволен.

Коврова опять потыкала пальцем в экран.

— Леонид! Василий уволен. Возьмите Нину и немедля прибывайте по адресу, который вам отправлен. Десять минут. Ни секундой больше. Хорошо.

Коврова вернула трубку на место.

— Где взять хорошую прислугу? Получает пятьдесят тысяч в месяц, а кривляется: «Не успею!»

— Пятьдесят тысяч долларов? — уточнил Вадим.

Анна рассмеялась.

— Браво! Чудесная шутка. Уже говорила, что каждый труд имеет свою цену. Оклад в рублях. Условия роскошные. Смена с семи утра до полуночи. Два выходных в месяц. Пятьдесят тысяч. И он не может за десять минут из поселка на Новой Риге приехать? Подчас у лакеев головокружение от больших заработков появляется, гонор лезет, начинают считать себя незаменимыми. Нет! Незаменим лишь рулон бумаги в общественном сортире, когда посрать приспичило. Прислуга не эксклюзив!

Глава 34

Следующую неделю мы со Степаном и Вадимом работали без отдыха и к понедельнику чувствовали себя строителями египетской пирамиды, которые таскали на себе громадные камни. Мы поговорили с разными людьми, сложили из крохотных кусочков большую мозаику.

Во вторник в кабинете Степана собрались Римма Галкина, Татьяна и Корделия Рябовы, Вадим Капралов, Степан, я. Последней явилась Галина Воробьева и вмиг продемонстрировала недовольство.

— Не собираюсь сидеть в одной комнате с той, чье имя не желаю произносить!

Римма отвернулась к окну, но ничего не ответила.

— Сядьте, пожалуйста, — вежливо, но твердо попросил Степан.

— Она убила моего сына! — воскликнула Воробьева, развернулась и двинулась к двери.

— Если хотите на самом деле выяснить, почему погиб Николай, вам лучше остаться, — сказала я.

Галина притормозила, потом молча села в противоположном от Галкиной углу.

— Вера умерла, — вдруг сказала Римма.

— Не сочувствую, — отрезала Воробьева.

— Нельзя так жестко, — сделала ей замечание Татьяна, — у меня сын Толечка погиб. Между прочим, в его смерти подозревали Веру, но я сейчас от всей души говорю: Римма Олеговна, мне жаль вашу дочь, никто не заслуживает преждевременной кончины.

Галкина вынула носовой платок и прижала его к глазам.

— Спасибо.

— Кажется, все в сборе, — отметил Степан, — можно начинать.