Гинеколог. История художницы

Мира дружила только с одной девочкой – Анькой из многодетной семьи. С добрыми коровьими глазами, светлой непослушной копной, как у Пеппи Длинныйчулок, и волосатыми руками. Просто когда-то она побрила себе руки до локтей папиной бритвой, и с тех пор у нее выросла настоящая шерсть. Мама ни под каким предлогом не разрешала к ней прикасаться, пугая, что в следующий раз отрастет, как у шерстистого мамонта.

Девочку все любили и ласково называли «Мынькой». Она выносила из дома все без разбору: игрушки, вареники с ливером, кукол, мамины жемчужные бусы и папин чехол для удочек. Ее семья жила на пятом этаже под самой крышей, нагревающейся летом до ста градусов. Папа – щуплый, с большим ртом и густыми – в два пальца – бровями и мама – тихая невыразительная женщина с расплывшейся во все стороны талией. Четверо детей с разницей в два года, а еще собака – немецкая овчарка по кличке Несси.

Ее отец занимал должность парторга. В свободное время он играл на гитаре, и вся стена была увешана различными струнными инструментами: электрогитарами, парочкой домбр и даже балалайкой. А еще портретами Высоцкого и черными чеканками. По вечерам выходил на балкон и пел для всего двора «Кони привередливые» и «Скалолазку». Слыл заядлым охотником и по пятницам чистил ружье.

Его жена работала продавцом и занималась огромным хозяйством: кормила бройлеров, держала цесарок для диетического мяса и справлялась по дому. На искусство у нее не оставалось ни времени, ни сил.

Они все делали вместе. Вместе бегали на железнодорожную станцию и наблюдали за бабульками. Подслушивали их разговоры и хохотали до слез:

– О, явилась, не запылилась! Чтобы я у нее хоть что-то купила – да никогда! Однажды зашла, а она шинкует капусту. Расстелила старую простынь и трет на терке. Потом утрамбовала в выварке и стала метаться по дому в поисках тряпки, чтобы обмотать камень-пресс. Ничего не нашла. Достала из шкафа свои панталоны, вырезала мотню и положила сверху. Я еле выдержала, чтобы ничего не сказать, и тошнило меня потом целый день.

Сообща читали «Васек Трубачев и его товарищи» и декламировали друг другу дурацкие стишки, радуясь так, будто выучили монолог из Евгения Онегина:

Маленький мальчик нашел пулемет,

Больше в деревне никто не живет.

Только осталась бабка Матрена,

Жаль, на неё не хватило патрона.

Однажды Мира Мыньку подстригла. Подружка листала новый номер «Мурзилки» и ритмично сдувала челку с глаз. Та была длинной, до кончика носа. Мира не выдержала, схватила большие садовые ножницы и скомандовала:

– Садись! Будем тебя стричь.

С первого раза не получилось. Челка вышла косой. Она подравняла. Потом еще раз. И еще. До тех пор, пока от нее ничего не осталось. Последний вариант выглядел впритык при самой голове, и Мира стала натягивать на беспомощно оголившийся лоб капроновый бант. Мынька даже не взглянула в зеркало. Они быстренько выбросили волосы в форточку и выскочили во двор играть в «фанты».

На следующий день в детский сад пришел фотограф и навсегда запечатлел почти что лысую девочку в сарафане с матрешкой. Она стояла возле деревянной лошади и послушно смотрела в объектив своими огромными коровьими глазами.

А еще у Мыньки была фирменная страшная история. Она ее пересказывала с таким невозмутимым видом, что дети бледнели, а некоторые даже плакали:

– Это случилось в горах. Группа из десяти человек отправилась на отдых, и один мужчина взял с собой своего пятилетнего сына. В первую же ночь снится ему сон, что прибегает уродливый гномик ростом не больше метра, достает перо и начинает щекотать пятки. На следующий день сон повторился точь-в-точь. Он поделился с друзьями, и те признались, что этот же сон снился всем без исключения в течение двух предыдущих ночей. Вот тогда и решили притвориться спящими, чтобы узнать, в чем дело. И, действительно, около полуночи прибегает гномик с павлиньим пером. Туристы бросились за ним вдогонку, а тот взял, да и юркнул в узкое ущелье, куда взрослый человек не пролезет. Мужик думал-думал и послал своего пятилетнего сынишку – мол, иди и вытащи его сюда. Ну, в общем, ждали они мальчика час, второй, третий – нет его! Вызвали спасательную службу, взорвали вход, обнаружили пещеру, а в ней круглую комнату без каких-либо проходов и мертвого мальчика посередине. Приехал врач и объяснил, что-то, что человек видел перед смертью, остается в глазном яблоке, и еще не поздно сделать снимок. Короче говоря, проявил он негатив, схватился за сердце, со злостью швырнул пленку в камин и тут же умер. И до сих пор никто не знает причину смерти двух людей.