Гинекологическая проза

Повесив свою, Ирочка осталась сидеть около телефона. В ушах еще звучали детские крики. Ей вспомнилась Сонина дочка, Анечка, смешная кудрявая девчушка. Сколько ей? Пять? Ирочка с тоской подумала, что у нее у самой тоже вполне могла бы быть такая дочка, даже постарше. Все ждала-выжидала, то Алина ей мешала, то работа, вот и досиделась. Зато путешествовала много. И это, между прочим, тоже кое-что, – с внезапным раздражением ответила она сама себе. По крайней мере, будет, что детям рассказывать. Мне еще тридцати даже нет, я двадцать раз все успею, нечего тут киснуть и накручивать сама себя, надо пойти сделать упражнения, пока Слава не вернулся, а там еще медитация, очень интересно. Все-таки есть в этом что-то, – рассуждала она, располагаясь поудобнее на полу (как велено было Семеновым) и погружаясь в своеобразный транс…

Время шло. Ирочка исправно следовала всем Семеновским указаниям, даже звонила ему пару раз, уточняла детали (телефон был предусмотрительно записан доктором на одном из листочков). Она втянулась и привыкла к упражнениям, к медитациям и ко всему прочему, даже резкий вкус настоя из трав стал ей нравиться.

Не нравилось только одно. Комплекс мер, может, и был замечателен сам по себе, но все же хотелось результата. В некотором недоумении и легком неудовольствии Ирочка пришла к Семенову на следующий прием.

Доктор был спокоен и невозмутим, как далай-лама. Нет результата? Ничего страшного, возможно, она нечетко следовала указаниям. Все четко выполняла? И прекрасно, так и надо, все непременно будет, надо продолжать, ведь беременность – дело случая, она не возникает по команде, тут задействованы тончайшие природные механизмы, только при полном сочетании которых…

Ирочка слушала, как под гипнозом. Доктор рассказывал теперь про замечательного народного целителя-натуропата Иванова, создавшего свою систему воздействия, главной идеей которой была максимальная близость к природе. А они живут в городе, пыль, грязь, выхлопные газы… Откуда тут чему взяться? Удивительно, что вообще-то удается выживать. В заключение он посоветовал ей вести по возможности естественный образ жизни, стараться ходить босиком по земле («Да-да, Ирина Николаевна, и сейчас, и по снегу, при условии, конечно, что он чистый»), пить только родниковую воду, в крайнем случае талую, ну и, конечно, продолжать предыдущий комплекс, вручил новый набор листочков…

– Да, и еще, Ирина Николаевна, в прошлый раз я обещал вам ультразвуковое обследование, так, если хотите, я могу вас записать. Это где-то через неделю будет, вам в какое время удобно?

В назначенное время Ирочка пришла на ультразвуковое обследование, неся с собой в сумке простынку и салфетки, как было велено. Обследование проводилось не в «Гармонии», а совсем в другом месте, на задворках одной из городских больниц, и Ирочка долго плутала среди одинаковых унылых корпусов в поисках диагностической лаборатории.

В темном тесном коридорчике на клеенчатых скамьях сидело четверо женщин, трое из них в застиранных байковых халатах, очевидно, здешние пациентки, а еще одна, как и Ирочка, пришедшая с улицы, держала на коленях сложенное пальто. Ирочка тоже сняла свою шубку, свернула ее мехом внутрь и присела с краешку. Она заметила, что почему-то все женщины держали в руках кто стакан, кто чашку, периодически отхлебывая и словно прислушиваясь к тому, что происходит у них внутри.

Откуда-то из глубин коридора возникла молоденькая медсестра в белом халатике, оглядела очередь, заметила Ирочку, спросила:

– Вы откуда? Давайте ваше направление.

Ирочка протянула ей свой листочек, та взяла и скрылась, прокричав на ходу:

– Вы пока готовьтесь, вас вызовут. Женщины, а вы, кто готов, подходите по одной в порядке очереди.

Ирочка в недоумении спросила тихонько свою соседку:

– Простите, а что значит – готовиться? Мне мой врач ничего не говорил, только простынку взять.

– Готовиться – это значит напиться, – охотно ответила ей женщина с пальто. – Нужно пить воду, сколько только входит, литра два, чтобы уже невтерпеж было. Вон дверка, там есть кран с водой, так что можете начинать.

Теперь Ирочка поняла, для чего у всех разнообразные емкости. Но у нее-то таковой не было, и теперь она не знала, что делать. Соседка, заметив ее растерянность, предложила ей свою чашку:

– Возьмите, я все равно больше не могу, наверно, сейчас пойду уже. Вы потом, как напьетесь, ее прямо здесь оставьте, это ихняя. – Она встала и медленно, словно боясь расплескаться, пошла в глубь коридорчика, оставив пальто на скамейке.

Ирочка брезгливо, двумя пальцами, взяла предложенную ей белую щербатую чашку с незатейливым синеньким цветочком, и пошла за водой.

Больничный туалет, где находился кран с водой, представлял собой, как и следовало ожидать, жалкое зрелище. Стараясь не смотреть по сторонам и, по возможности, не дышать, Ирочка старательно, как могла, отмыла чашку, наполнила ее и выпила залпом, повторила процедуру несколько раз, пока хватило сил, потом, налив воды про запас, вышла обратно в коридорчик.