Читаем Гёте полностью

Старый профессор красноречия Готшед жил в «Серебряном медведе» у дедушки Брейткопфа. Гёте часто видел, как он направлялся в университет, выпрямившись во весь свой высокий рост, с торжественным видом и так медленно, точно боялся расстроить сложное сооружение своего парика. Однако молодой человек не решался пойти к нему один.

На Пасху 1766 года в Лейпциг приехал навестить Гёте его франкфуртский друг Шлоссер, впоследствии женившийся на его сестре. Вдвоём юноши отправились к великому человеку.

Видимо, слуга слишком быстро впустил их, так что старик ещё не был готов к их приёму. Они застали его в халате из зелёного шелка, подбитого красной тафтой. «Его громадная голова без парика была совершенно лысой. Впрочем, уже были приняты меры, и лакей, вошедший через заднюю дверь, внёс надетый на кулак большой парик с завитками, доходившими ему до локтя. С испуганным видом он подал парик своему господину. Не обнаруживая ни тени огорчения, Готшед левой рукой принял из рук слуги парик. Ловко накидывая его на голову, правой рукой он ударил по щеке беднягу, который удалялся как в театре, пятясь спиной и делая поклоны.

После того почтенный патриарх важно предложил нам сесть и с большим достоинством сказал довольно длинную речь».

Это, впрочем, было уже погасшее светило. Его условный классицизм, заимствованный у французов, был вдребезги разбит учениками Лессинга и Клопштока[32] — борцами за национальную литературу, и по отношению к Готшеду Гёте не испытывал никакого другого чувства, кроме того, которое вызывает исторический памятник. Старик, шести футов роста, в своё время едва не взятый насильно в солдаты вербовщиками прусского короля, не собирался, однако, отказываться от жизненных благ. «Это старый козел, — писал Гёте Корнелии, — весь Лейпциг его презирает, и никто у него не бывает». Он женился вторично в шестьдесят пять лет. Несколько месяцев спустя он умер, и из-под пера студента не вылилось ничего посвящённого его памяти.

Совершенно другим был Геллерт, нежный и добродетельный баснописец. Маленький, болезненный и плаксивый человечек в предобеденные часы любил прогуливаться верхом на старой белой кобыле, и его часто можно было встретить в аллеях Долины роз едущим шажком и покашливающим. Доброта Геллерта делала его очень популярным. Но Гёте находил Геллерта скучным и не смог заинтересоваться его лекциями, тем более что тот читал их плачущим голосом; молодого поэта раздражало также всё более и более заметное предпочтение, отдаваемое Геллертом прозе, и его растущее пренебрежение к поэзии. Может быть, юноша даже сердился за то, что тот не обратил должного внимания на его стихотворные опыты. К тому же Гёте не любил набожной пытливости Геллерта, его манеры спрашивать растроганным голосом и потупив голову: «Ходите ли вы в церковь и давно ли были у причастия?»

Удручённый критикой Геллерта и советницы Бёме, Гёте, рискуя поджечь дом вдовы Шраубе, как-то сжёг в камине свои тетради с прозой и стихами. Вскоре, однако, он познакомился с одним чудаком, полустудентом-полупедагогом, который вернул ему веру в свои силы. То был Бериш, преподаватель юного графа фон Линденау[33]. Внешность Бериша была необычной. Худой, с очень большим носом, с резкими чертами лица, он носил круглый парик и всегда одевался только в серое: серые панталоны, серые чулки, серый жилет, серые ленты, все оттенки серого — он, бывало, по целым дням придумывал эти блёклые сочетания. Прибавьте к этому нарочитость в манерах и невозмутимый вид, с которым он умел говорить самые невероятные и смешные вещи. Он жил в трактире Ауэрбаха и любил, сидя около окна, наблюдать за замешкавшимися во дворе кавалерами. Тут же, пододвинув к окну стол, он очинял вороньи перья, растирал китайскую тушь и переписывал стихи Гёте. Его критика была искренней, сердечной и проницательной. Он стал наперсником студента: говорили не только о литературе...

В самом деле, не сестре же Корнелии Гёте мог писать о своих любовных делах! «Я наедине разговаривал с Жетти, — пишет он Беришу. — В её поцелуях яд. О, зачем они дарят столько наслаждения! Знай, это тебе я обязан своим счастьем, тебе, твоим советам, твоим наставлениям». Недурно! Этот преподаватель поэзии оказался сведущим наставником и в вопросах волокитства. В том же письме Гёте сообщает, что ходил навестить некую Рикетту, подружку студента-богослова. Он нашёл её очень изменившейся, скромной и добродетельной. Она не обнажает больше шею и всё время носит корсет, но у него всё же явилось сильное желание попытаться взорвать эту твердыню добродетели. «Одним словом, сударь, я веду себя так, как Вы должны были ожидать от самого покорного и старательного из Ваших учеников». Впрочем, Бериш мог не опасаться за добродетель Рикетты. Он знал, что друга его сковали иные цепи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие писатели в романах

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное