Гиперболоид инженера Гарина. Рассказы

Солдат, пахнущий хлебом и овчиной, проговорил:

– Ах ты, таракан запечный, плохо твое дело.. Ну, иди за мной, я уж тебе, так и быть, покажу, где твой батька сидит...

Он привел Никиту к низкому каменному дому, где у крыльца стояли два пулемета и расхаживали солдаты с винтовками дулом вниз. Никита хотел было войти в дом, но его отогнали. Солдат, пахнущий хлебом и овчиной, затерялся. Никита стал смотреть в окна, но на них висели шторы. Время от времени к крыльцу подкатывали мотоциклетки, с них слезали молодые люди в кожаных куртках и. дребезжа по ступенькам шпорами, вбегали в дом. Затем провели несколько арестованных человек, – бледных, полураздетых и без шапок, – и за ними захлопнулась дверь низкого дома с занавешенными окнами.

У Никиты кружилась голова от голода и усталости, но он упрямо стоял и ждал. Вдруг за его спиной кто-то проговорил шепотом:

– Не оборачивайся, иди за мной...

И сейчас же мимо прошел Василий Тыркин в заломленном картузе, – руки в карманы, – свернул в переулок и там только обернулся:

– Никита, отца надо выручать.

– Папа жив?

– До утра будет жив.

И Василий Тыркин рассказал, как их арестовали, привезли на двор низкого дома, где было уже человек двести арестованных, как люди, которые привезли их, ушли, и он тогда выпустил из-под козырька вихор и начал «ловчиться» поближе к воротам. Потом видит, – около отхожего места стоит винтовка, он ее взял, потолкался еще немного по двору, для вида, и, посвистывая, вышел прямо через ворота на улицу.

– У них там такая бестолочь – что хочешь делай. .

Слушай, вот я что придумал...

Побег

Никита и Василий Тыркин пошли на край города, где вчера был рукопашный бой. Домишки здесь стояли с выбитыми стеклами, в дырках от пуль, с отскочившей штукатуркой. На тротуарах виднелись темные пятна. Убитые были уже убраны, но по дворам еще много валялось винтовок, картузов и патронных сумок.

Василий Тыркин подыскал Никите простреленный картуз по голове, сумку и ружье. Свою винтовку, взятую давеча на дворе, он переменил на кавалерийский карабин.

Затем мальчики начали обходить разграбленные дома, покуда в одном не нашли то, что им было нужно: в углу на божнице – пузырек с чернилами и перо.

Василий Тыркин велел Никите пристроиться писать на подоконнике, вынул из-за обшлага бланк «Удельного Ведомства Виноделия», найденный им среди мусора, и сказал:

– Пиши: Российская Федеративная Республика. .

– А тут напечатано – «Виноделие». Его зачеркнуть? –

спросил Никита.

– Нет, не зачеркивай, они с виноделием хуже спутаются. Пиши: «Спешно, совершенно секретно. Во исполнение приказа товарища Главкомброд. .»

– Это что же значит?

– А черт его знает. . Пиши непонятнее: «Приказано –

главного агента гидры контрреволюции, кровавого буржуя, Алексея Рощина, перевести в городскую тюрьму.

При попытке к бегству расстрелять на месте. Поручение исполнить товарищам Василию Тыркину и. .» как тебя прописать?

– Как-нибудь пострашнее.

– Пиши: «и товарищу Никите Выпусти Кишки...»

Когда замечательная бумага эта была написана, мальчики пошли на базар, купили молока и вяленой рыбы и поели. Никиту прогрело солнце, он лег ничком на чахлой травке, растущей вокруг собора, и сквозь сон слышал то людские голоса, то грохот колес, то острый свист стрижей, летающих как ни в чем не бывало над куполом колокольни. В сумерки Василий Тыркин растолкал Никиту, мальчики зарядили винтовки и пошли к низкому дому. Переходя площадь, они встретили рослого парня-солдата, –

хмуро опустив голову, он брел, загребал пыль огромными сапожищами. Василий Тыркин окликнул его:

– Какого полка?

– Интернационального, – ленивым языком едва выговорил парень.

– Иди за нами.

– Это почему я должен за вами идти?

– Молчать, товарищ! – крикнул Василий Тыркин, задирая к нему нос. Читай приказ, – и он сунул в лицо ему бумагой. Парень поглядел, поправил винтовку на плече и сказал уже смирно:

– Ладно, идемте, товарищи.

К воротам низкого дома едва можно было протолкаться: люди всякого сброда орали, требовали выдачи пайков и табаку, грозились устроить «вахрамееву ночь» в городе, с руганью лезли на крыльцо и шарахались в темноту.

Трещали, как бешеные, мотоциклетки. Два прожектора ползали пыльными лучами по темным окнам домов на площади, выхватывали из мрака отдельные бегущие фигуры. Василий Тыркин пробился к воротам, где стоял часовой – усатый человек в широкополой, очевидно дамской, шляпе, и сказал ему сурово:

– Отворяй ворота.

– По чьему приказу?

– Российская Федеративная Республика. Спешно, совершенно секретно... Читай, тебе говорят... Мне некогда.

Мрачный человек в дамской шляпе посмотрел на бумагу, поводил по ней усами и, все еще нехотя, отворил калитку в воротах. Василий Тыркин, Никита и парень – их спутник – вошли во двор.

– Эй, где дневальный? – закричал Василий Тыркин –

Что за порядки!

– Здесь, – откликнулся из темноты бодрый голос.

– Выдать по ордеру Алексея Рощина, буржуя.. Живо, товарищ, не теряйте революционного времени!

– Рощин... Алексей Рощин, – пошли голоса в глубине темного двора.

Никита, вглядываясь, различал сидящие на земле унылые фигуры. Вдруг, точно иглой прокололо ему сердце,–