Гиперболоид инженера Гарина. Рассказы

Самое странное в дальнейшем поведении Роллинга было то, что он покорно поплелся завтракать. За столом, кроме них, сидела только мадам Ламоль, бледная и молчаливая от пережитого волнения. Когда она подносила ко рту стакан, – стекло дребезжало об ее ровные ослепительные зубы.

Роллинг, точно боясь потерять равновесие, напряженно глядел в одну точку – на золотую бутылочную пробку, сделанную в форме того самого проклятого аппарата, которым в несколько минут были уничтожены все прежние понятия Роллинга о мощи и могуществе.

Гарин, с мокрыми непричесанными волосами, без воротничка, в помятом и прожженном пиджаке, болтал какой-то вздор, жуя устрицы, – залпом выпил несколько стаканов вина:

– Вот теперь только понимаю, до чего проголодался.

– Вы хорошо поработали, мой друг, – тихо сказала Зоя.

– Да. Признаться, одну минуту было страшновато, когда горизонт окутался пушечным дымом. . Они меня всетаки опередили.. Черти.. Возьми они на один кабельтов дальше – от этого дома, чего там – от всего острова остались бы пух и перья...

Он выпил еще стакан вина и, хотя сказал, что голоден, локтем оттолкнул ливрейного лакея, поднесшего блюдо.

– Ну как, дядя? – Он неожиданно повернулся к Роллингу и уже без смеха впился в него глазами. – Пора бы нам поговорить серьезно. Или будете ждать еще более потрясающих эффектов?

Роллинг без стука положил на тарелку вилку и серебряный крючок для омаров, опустил глаза:

– Говорите, я вас слушаю.

– Давно бы так. . Я вам уже два раза предлагал сотрудничество. Надеюсь – помните? Впрочем, я вас не виню, вы не мыслитель, вы из породы буйволов. Сейчас еще раз предлагаю. Удивляетесь? Объясню. Я – организатор. Я

перестраиваю всю вашу тяжеловесную, набитую глупейшими предрассудками капиталистическую систему. Понятно? Если я не сделаю этого – коммунисты вас съедят с маслицем и еще сплюнут не без удовольствия. Коммунизм

– это то единственное в жизни, что я ненавижу. . Почему?

Он уничтожает меня, Петра Гарина, целую вселенную замыслов в моем мозгу.. Вы вправе спросить, для чего же мне нужны вы, Роллинг, когда у меня под ногами неисчерпаемое золото?

– Да, спрошу, – хрипло проговорил Роллинг.

– Дядя, выпейте стакан джину с кайенским перцем, это оживит ваше воображение. Неужели вы хотя на минуту могли подумать, что я намерен превратить золото в навоз?

Действительно, я устрою несколько горячих денечков человечеству. Я подведу людей к самому краю страшной пропасти, когда они будут держать в руках килограмм золота, стоящий пять центов.

Роллинг вдруг поднял голову, тусклые глаза молодо блеснули, рот раздвинулся кривой усмешкой...

– Ага! – каркнул он.

– То-то – ага. Поняли, наконец?.. И тогда, в эти дни величайшей паники, мы, то есть я, вы и еще триста таких же буйволов, или мировых негодяев, или финансовых королей, – выбирайте название по своему вкусу, – возьмем мир за глотку.. Мы покупаем все предприятия, все заводы, все железные дороги, весь воздушный и морской флот. . Все, что нам нужно и что пригодится, – будет наше. Тогда мы взрываем этот остров вместе с шахтой и объявляем, что мировой запас золота ограничен, золото в наших руках и золоту возвращено его прежнее значение – быть единой мерой стоимости.

Роллинг слушал, откинувшись на спинку стула, рот его с золотыми зубами раздвинулся, как у акулы, лицо побагровело.

Так он сидел неподвижно, посверкивая маленькими глазами. Мадам Ламоль на минуту даже подумала: не хватит ли старика удар.

– Ага! – снова каркнул он. – Идея смела. . Вы можете рассчитывать на успех. . Но вы не учитываете опасности всяких забастовок, бунтов. .

– Это учитываю в первую голову, – резко сказал Гарин. – Для начала мы построим громадные концентрационные лагери. Всех недовольных нашим режимом – за проволоку. Затем – проведем закон о мозговой кастрации.

Итак, дорогой друг, вы избираете меня вождем?. Ха! (Он неожиданно подмигнул, и это было почти страшно.) Роллинг опустил лоб, насупился. Его спрашивали, он обязан был подумать.

– Вы принуждаете меня к этому, мистер Гарин?

– А вы как думали, дядя? На коленях, что ли, прошу?

Принуждаю, если вы сами еще не поняли, что уже давно ждете меня как спасителя.

– Очень хорошо, – сквозь зубы сказал Роллинг и через стол протянул Гарину лиловую шершавую руку.

– Очень хорошо, – повторил Гарин. – События развиваются стремительно. Нужно, чтобы на континенте было подготовлено мнение трехсот королей. Вы напишете им письмо о всем безумии правительства, посылающего флот расстреливать мой остров. Вы постараетесь приготовить их к «золотой панике». (Он щелкнул пальцами; подскочил ливрейный лакей.) Налей-ка еще шампанского. Итак, Роллинг, выпьем за великий исторический переворот... Ну что, брат, а Муссолини какой-нибудь – щенок...

Петр Гарин договорился с мистером Роллингом. . История была пришпорена, история понеслась вскачь, звеня золотыми подковами по черепам дураков.

113