Гиперборей

— Горяч, — согласился Асмунд, не поняв намека. — В походы никогда не берет обозы. Но ежели война в самом деле кормит сама себя — а она кормит! — то чего таскаться с запасами?

Рюрик, однако, понял громко сказанный намек, поспешно подъехал к Умиле, обнял, сказал виновато:

— Прости... Забываю обо всем, когда гнев бьет в голову.

Они объехали и эту весь, заночевали в лесу. Олег с помощью Асмунда насобирал ягод. Рудый сбил стрелами двух рябчиков. Вернулся чубатый воевода какой-то смущенный. Асмунд спросил подозрительно:

— Это все? Ничего не подстрелил?

— Да не, почему же... Козу подстрелил, — ответил Рудый вяло.

— Козу? — удивился Асмунд. — Дикую?

— Да не то чтобы уж очень дикую... Совсем диким оказался хозяин козы.

Костер разожгли покрупнее, потому что Умила часто кашляла, в груди у нее хрипело, она теперь постоянно зябла, куталась в оба плаща: свой и мужа. Олег поджег длинную сушнину, вместе с мужчинами натаскали гору сухих веток. Перед сном Рудый долго гнездился, подтыкивая шкуру со всех сторон, уже засыпая, поинтересовался:

— Скажи, мудрый волхв, что нужно, чтобы прожить сто лет? Или тысячу?

Олег подумал, ответил медленно:

— Не пей вина, пива, медовухи, не бегай по бабам, не играй в кости, не дерись...

— И проживу?

— Нет, но так покажется.

Рудый возмущенно фыркнул, укрылся с головой. Из-под шкуры донесся глухой голос:

— Пусть вам приснятся вещие сны!.. Я, правда, не люблю заглядывать в грядущее.

— Правильно делаешь, — одобрил Асмунд. — Что за радость рассматривать себя на виселице с высунутым языком?

— Вещих снов не бывает, — пробурчал Рудый из-под шкуры. — Бывают только плохие.

— Ты веришь в плохие сны? — удивился Асмунд.

— Конечно, верю, — отозвался Рудый убежденно. — С той поры, как меня сонного обокрали!

Рюрик заботливо укрыл Умилу, Игоря взял к себе на колени. Голос князя был задумчивым:

— Прошлую ночь мне приснился вещий сон, но только наполовину вещий. Мне снилось, будто я несу тяжеленный мешок золота. Несу на гору, правая рука разнылась, плечо просто онемело... Проснулся: золота нет, а плечо и правая рука в самом деле болят!

После скудного завтрака снова выехали на дорогу, почти сразу увидели густой дым вдалеке. Горела весь. Дважды Олег уводил отряд в лес: по дороге проносились конные дружинники, а позади поперек седел везли раненых и убитых.

Когда подъехали к Шаруграду, крупному городищу, еще издали заметили черные клубы дыма. Из-за бревенчатой городской стены несло гарью, слышался звон оружия, ржание испуганных коней. Ворота были распахнуты настежь, трупы стражей лежали поперек дороги, земля под ними пропиталась кровью. Упершись спиной в ворота, сидел старший дружинник. Он был утыкан стрелами так густо, что походил на гигантского ежа. Бледный, как мел, он умирал в луже крови.

— Кто в городе? — крикнул Рюрик.

Воин пошевелил синими губами. В уголке вздулись красные пузыри, он сипло закашлялся, на квадратный подбородок брызнули сгустки крови.

— Под личиной купцов... Если вы... спасите князя Годоя...

Губы застыли, как на морозе, последняя струйка крови иссякла. Рюрик зло выругался, сдавил шпорами бока коня, вихрем пронесся в городище. Асмунд вытащил топор, и все — согласно или несогласно — помчались за князем.

На улицах было странно тихо, окна плотно закрыты толстыми ставнями. Шум схватки доносился от центра городища, оттуда ветер принес запах дыма и гари. Маленький отряд галопом ворвался на площадь, где яростно рубились около двух сотен воинов. В середке дрались, окруженные со всех сторон, бородатые воины в остроконечных шлемах — все в добротных доспехах, крепкие, явно дружинники. Их окружили воины в шеломах, похожих на чугунные горшки. Над головами мелькали копья, топоры и странно изогнутые посередине мечи. Железо сшибалось со звоном и жутким лязгом, страшно кричали раненые. В воздухе висела тяжелая брань, кроме гари пахло кровью и потом.

Асмунд спросил жадно:

— Мы за которых?

А Рудый пробормотал:

— Что-то не узрел родни...

На миг Олег ощутил симпатию к пронырливому воеводе, глупо и очень по-славянски лезть в междоусобную свару соседних племен, рисковать головами, в двух шагах от цели свернуть в сторону, забросить все, ради чего пролили свою и чужую кровь...

— Наши в середке! — закричал Рюрик. — Всегда правы те, кто в меньшинстве!!! По беде! Слава!

— Слава! — заревел Асмунд страшным голосом.

— Как благородно, — пробурчал Рудый иронически.

Рюрик и Асмунд пустили коней в галоп. Рудый вздохнул, вытащил сверкающую саблю и нехотя послал коня следом. Олег взял в руки лук, поправил за плечами колчан. Полянина учат с трехсот шагов попадать в тыкву, а еще пять стрел должны быть в воздухе. Олег помнил свои слезы, но с тех пор научился держать в воздухе семь стрел, прежде чем первая срывала подвешенное на нити обручальное кольцо...