Гиперборей

— Слава честным торговцам! Куда путь держите?

С драккара смотрели с любопытством, но трое лучников быстро согнули луки, а ряд воинов подошли к борту, держа дротики наготове.

— В дальние страны! — крикнул с драккара воин, который стоял на носу. — Если река позволит... А не позволит — волоком перетащим!

Рюрик крикнул:

— Если возьмете нас, мы заплатим!

Воин спросил заинтересованно:

— Откуда у таких оборванцев деньги?

— Мы не всегда были оборванцами, — ответил Рудый надменно.

Воин изучающе окинул взглядом его поджарую фигуру, искоса оглядел остальных — Рудый выпятил грудь и закинул чуб за ухо. Воин взмахнул рукой:

— Меня зовут Сигурд. На втором драккаре недостает людей. Двоих оставили на берегу, еще трое ранены. Если понадобится, сядете на весла.

Второй драккар тоже приблизился к берегу. Как и первый, он был с плоским дном, сильно изогнутыми бортами. При отливе такой драккар плотно садится на дно — за это время можно разгрузить или загрузить — прилив поднимет снова. Такие корабли могли появиться только у фризов с их мелководьями. Здесь хороши тем, что могли приставать сразу к берегу.

Рюрик внимательно изучал обводы кораблей. Знающий человек поймет многое, даже если хозяева смолчат или соврут. Когда драккар зашел на мелководье, Рюрик помог забраться Умиле и Гульче, передал жене Игоря. Асмунд и Рудый вскарабкались так лихо, что викинги нахмурились и переглянулись. Асмунд разглядывал их одежду, оружие, пояса — опытному человеку это говорит о многом.

Мимо проплыл коч. Олег видел бородатые ухмыляющиеся лица. Викинги бритые, с длинными чубами, как у Рудого, их не спутаешь с бородатыми ушкуйниками из Новгорода, что на коче. Клянут викингов за разбои, но сами переплюнут по жестокости берсерков, по жадности к чужому добру — степняков, по удали — скифов, в пьянстве и похоти обойдут ромеев, а уж когда есть возможность увильнуть от работы, то сама лень уйдет опозоренной. Правда, когда беда подступает с ножом к горлу, ушкуйники, как и все славяне, работают жестоко, до седьмого пота, до развязывания пупков.

Рюрик с женщинами и Асмунд оставались на корме драккара, Рудый пошел к ярлу на нос корабля. Олег видел, как они обменялись короткими репликами. Рудый шепнул ярлу что-то на ухо, на жестоком лице викинга появилась широкая ухмылка. Он оглянулся на Рюрика со спутниками, что-то шепнул Рудому. Оба захохотали.

Рюрик и Асмунд, устроив женщин, сели на весла, стараясь быть полезными. Викинги с угрюмым одобрением посматривали на бугристые мышцы князя и его воеводы. Сами все как на подбор были крепкие, с обветренными лицами, темные от загара, привыкшие спать на земле, камнях, деревянном помосте драккара. Ярл отличался от своей команды лишь еще большей твердостью во взгляде, шириной плеч и доспехами, которые не снимал даже на середине реки.

Они плыли двое суток, останавливаясь на ночь. Несколько раз встречали суда и целые караваны людей и кочей. Викинги держались мирно, хотя частенько у них бывал перевес.

На третий день, едва отчалили от берега, рулевой заорал:

— Клянусь Одином... Голову ставлю на кон, если впереди не драккар ярла Локхида!

Вскоре из-за поворота выплыли два тяжело груженых корабля. Передний был украшен головой василиска, по воде очень быстро шлепали тридцать пар длинных весел — плыли по течению. Олег на таком корабле в прошлый раз добрался из Бирки в Швеции до Новгорода за пять неполных дней. Драккар почти летел, едва касаясь воды, парус был собран и привязан к рее.

Внезапно парус упал, вокруг Олега забегали. Полотнище скатали, связали. Гребцы сменили ритм, драккар Сигурда устремился к берегу — дальнему. Олег оглянулся на хмурые лица Рюрика и Асмунда, они тоже поняли смысл приготовлений. Викинги во время боя всегда убирают паруса, а сражаются только вблизи побережья на мелководье. Драккары Сигурда и Локхида, не сговариваясь, повернули к берегу, ближний чересчур крутой, а тот удобно пологий, с широкой отмелью...

Половина гребцов оставили весла, поднялись на палубу, разобрав оружие. Вокруг поспешно расхватывали мечи, топоры, нахлобучивали шлемы. Кольчуга была лишь у Сигурда, остальные остались даже без рубах. Мускулы уже напряглись под влажной от пота кожей, в глазах засветилась ярость. Один из гребцов вцепился зубами в край щита, зарычал, глаза налились кровью. У другого пена потекла изо рта, дрожал от жажды убийства. Едва корабли начали приближаться к берегу, он прыгнул через борт, окунулся с головой, вынырнул, рыча от бессильного бешенства — вода доходила до подбородка, драться трудно.

Днище корабля заскрипело, корабль дернулся и встал недвижимо. Викинги посыпались в воду, как горох, прикрываясь щитами — навстречу густо летели стрелы. Воды было чуть выше колена, и они понеслись навстречу таким же обезумевшим от ярости, ревущим, воющим, лающим, истекающим пеной от бешенства.

Олег ухватил Рюрика и Асмунда за локти:

— Сидеть! Это не наша схватка.