Гиперборейские тайны Руси

^{Рис. 119. Купало. Художник Надежда Антипова}

Христианство приспособилось к древнейшему языческому празднику, связав его с именем Иоанна Крестителя (отсюда Иванов день). Однако второе имя – Купало (рис. 119) – никакого отношения к христианству не имеет. В имени Купало – два пласта: более поздний, связанный с водной стихией и словом «купать(ся)», и более древний, первичный, связанный с огненно-световой стихией и словом «купава», что означает «белый (цветок)», а «белый» в древнерусском представлении – синоним света. В восточноевропейских средневековых документах, относящихся к запретам празднования Иванова (Янова) дня у чехов и словаков, есть прямые указания на то, что почитание огня и костров неотделимо от культа общеславянского бога Световита (Святовита, Свановита).

Известны и другие древние божества света. Из письменных источников практически ничего не известно о Белбоге, который уже упоминался выше. Между тем божество это, известное у южных славян (а также у кельтов) с тем же корнем – Белин(ус), вне всякого сомнения, связано со светом. Неотъемлемый эпитет света – белый (одинаково относящийся к свету и как природному явлению, и как к окружающему миру и Вселенной). В современном языке произошло смещение в значении понятия: «белый» прежде всего относится к соответствующему цвету, краске, хотя и здесь оно не утратило первоначального смысла – «светлый». Есть все основания полагать, что тот же смысл присутствует в топонимах древних городов Белгород и Белград («город света») и названии одного из ответвлений древнерусской нации – белоруссы. В таком случае речь может идти о древних центрах со святилищами света и о народе, связывающем свое происхождение или верования со светом. Особых сомнений происхождение русского слова «белый» не вызывает – по заключению языковедов оно родственно древнеиндийским bhas, bhati («блеск», «свет»), последнее означает также «знание». В древних языках (например, в древнеисландском) слово «бел» употребляется также и в значении «огонь».

Однако этимологические изыскания приводят к еще более интересным языковым параллелям. У древних неиндоевропейских народов – шумеров, вавилонян, ассирийцев, оказывается, тоже было верховное божество по имени Бел с теми же функциями, что и Бел индоевропейцев. В шумеро-аккадской мифологии Бел выступает и как собирательное имя для главных божеств – творцов Вселенной. В соответствии с этим и центральное божество вавилонского пантеона – бог солнца и главный покровитель города Вавилона – Мардук именовался греками Белосом. В космической битве солнцебог Мардук-Белос победил Тиамат – воплощение первозданной тьмы и мирового хаоса. Интересно, что русское слово «тьма» оказывается созвучным шумеро-аккадскому имени Тиамат, имеющему тот же самый смысл.

Вместе с тем в классической вавилонской поэме о сотворении мира «Энума Элиш» («Когда наверху…») Тиамат именуется праматерью. Почему-то на это не обращают внимания. А зря: судя по всему, Тиамат изначально выражала и олицетворяла женскую первосущность, лежащую в основе мироздания. Ее борьба с Мардуком – закодированный отголосок противостояния матриархата и патриархата. И решающая победа солнцебога Мардука символизировала окончательное торжество патриархата.

Имелись и другие божества, чьи светозарные функции ставят их в один ряд светобогов. Их соподчинение в настоящее время установить трудно. Однако нетрудно доказать, что такие древнерусские и общеславянские боги, как «Дый» (упоминается в «Хождении Богородицы по мукам) и Див из «Слова о полку Игореве», этимологически восходят к имени древнеиндийского бога неба Дьяуста (dy-aus – «день», «сияющее дневное небо»).

В древнерусских мифологических и фольклорных представлениях известную роль играла такая женская ипостась светлого дня, как утренняя заря (и звезда – одновременно), Денница. Известно также значение Денницы как падающей звезды (именно звезды, поскольку представление, и тем более правильное истолкование явления метеоритов, относится к более позднему времени). Так, в сборнике XV века «О земном устроении» имеется отдельная глава «О денницах», описывающая падающие звезды, истолкованные как обломки небесного огня. Как и древнее «солонь», образ Денницы характеризует космическое животворящее начало, заключенное в свете, олицетворением которого выступает брачная пара День и Денница (свет околоземный и свет космический). Но скорее всего, если восходить к праславянским общеарийским верованиям, все космические явления (включая землю, воду, небо, огонь) можно представить как самозарождающиеся из света.