Гиперион

Сол молчал. Они несколько раз пытались побывать дома — домом для них навсегда остался Мир Барнарда: навестить родственников, друзей, но каждый раз долгожданную встречу губило нашествие репортеров и туристов. В этом не было ничьей вины. Через мегаинфосферу новости молниеносно распространялись по ста шестидесяти мирам Сети, а чтобы удовлетворить свое любопытство, достаточно было сунуть универсальную карточку в прорезь турникета на входе в терминал и шагнуть сквозь ворота портала. Они пробовали уезжать без предварительного уведомления и путешествовать инкогнито, но хитрить они не умели, и все их уловки ни к чему не приводили. Через двадцать четыре стандартных часа после их возвращения в Сеть репортеры были тут как тут. Научно-исследовательские институты и крупные медицинские центры охотно брали их под защиту своей службы безопасности, но тогда страдали друзья и родственники. Рахиль по-прежнему оставалась сенсацией.

— Может, мы могли бы снова пригласить Тету и Ричарда... — начала Сара.

— У меня есть предложение получше, — сказал Сол. — Поезжай-ка ты, мать, сама. Тебе хочется повидать сестру, увидеть, услышать, вдохнуть в себя запах дома... любоваться закатом там, где нет никаких игуан... побродить по полям. Поезжай.

— То есть как это — поезжай? Одна? Оставить Рахиль...

— Чепуха, — возразил Сол. — Отлучиться два раза за двадцать лет... собственно, сорок, если добавить и те счастливые дни до... в общем, два раза за двадцать лет это вовсе не значит, что ребенок брошен без присмотра. Удивительная мы все же семья — так долго живем вместе и все еще не надоели друг другу.

Сара в задумчивости смотрела на стол.

— Ну а эти репортеры, они меня не разыщут?

— Убежден, что нет, — ответил Сол. — Им нужна Рахиль. Если они будут тебе досаждать, возвращайся. Но я готов держать пари, что ты спокойно проведешь неделю дома и успеешь навестить всех, кого хочешь, прежде чем на тебя набросятся охотники за новостями.

— Неделя! — У Сары перехватило дух. — Как же я могу...

— Еще как можешь! Мало того, ты просто должна поехать. Мне это даст возможность проводить больше времени с Рахилью, а потом, когда ты возвратишься, отдохнувшая, я смогу потратить несколько дней на свою книгу.

— Кьеркегор и что-то там?..

— Нет. Я тут затеял некую игру, и называется она «Проблема Авраама».

— Странное название, — сказала Сара.

— И проблема странная, — отозвался Сол. — А теперь иди и укладывай вещи. Завтра проводим тебя в Новый Иерусалим, так что ты сможешь вылететь до субботы.

— Хорошо, я подумаю, — сказала она не слишком уверенно.

— Ты давай укладывайся. — Сол снова ее обнял, а затем развернул лицом к коридору и двери в спальню. — Ступай. Когда ты возвратишься, я подумаю, что можно предпринять.

— Обещаешь? — спросила она, помедлив.

Сол ответил, глядя ей в лицо.

— Я обещаю, что сделаю это прежде, чем время уничтожит все. Я, ее отец, клянусь, что отыщу выход.

Она кивнула, и Сол подумал, что за все эти месяцы не видел на ее лице такого покоя.

— Пойду укладываться.

Вернувшись на следующий день из Нового Иерусалима, Сол отправился поливать крохотный газон, оставив Рахиль с ее игрушками. Когда он снова вошел в дом, розовый свет заката заливал стены, вызывая ощущение тепла и покоя. Рахили не было ни в детской, ни в других ее излюбленных местах.

— Рахиль! — крикнул Сол.

Не получив ответа, он снова выглянул во двор, потом на улицу. Ни души.

— Рахиль! — Сол кинулся было к соседям, но тут его внимание привлекли еле слышные звуки, доносившиеся из стенного шкафа, который Сара использовала как кладовку. Сол осторожно открыл дверцу.

Рахиль сидела под висевшей на плечиках одеждой и копалась в принадлежащей Саре старинной деревянной шкатулке. Весь пол в шкафу был завален фотографиями и голографическими чипами: Рахиль — ученица средней школы, Рахиль в день поступления в колледж, Рахиль на Гиперионе, на фоне ажурной стены скал. На коленях четырехлетней Рахили лежал исследовательский комлог Рахили-аспирантки и что-то тихо бормотал. Сол услышал этот знакомый голос молодой, уверенной в себе женщины, и сердце его болезненно сжалось.

— Папа, — сказала девочка, подняв глаза, и ее тоненький голосок был испуганным эхом голоса, звучавшего в комлоге. — Ты никогда не говорил, что у меня есть сестричка.

— У тебя ее нет, малышка.

Рахиль нахмурилась.

— Значит, это мама, когда она была... не такая большая? Не-е, это не она. Она говорит, что ее тоже зовут Рахиль. Как же так...

— Все в порядке, — сказал он. — Я тебе объясню... — Тут Сол вдруг понял, что в гостиной давно уже звонит фон. — Подожди минутку, милая. Я сейчас вернусь.

В нише появилось голографическое изображение мужчины, которого Сол ни разу в жизни не видел. Сам он не включил свой собственный имиджер, торопясь скорее отделаться от незнакомца.

— Да? — сказал он резко.

— Господин Вайнтрауб? Господин Вайнтрауб, который жил в Мире Барнарда, а в настоящее время живет в деревне Дан на Хевроне?