Гипнотизер

Наверное, комиссар вспомнил номер Эрика, взглянув на дисплей.

– Я вас разбудил?

– Нет.

– Простите, что снова звоню, но…

Эрик откашлялся.

– Что-то случилось? – спросил Йона.

– Вы еще не нашли Юсефа?

– Нам надо поговорить с Симоне, пусть она вспомнит все подробности.

– Хотя вы не думаете, что Беньямина забрал Юсеф?

– Нет, не думаю. Но наверняка сказать не могу. Я хочу осмотреть квартиру, опросить соседей, попытаться найти свидетеля.

– Попросить Симоне, чтобы она позвонила вам?

– Не нужно.

Капля воды сорвалась со смесителя из нержавейки, с коротким рубящим звуком упала в раковину. Комиссар сказал:

– Я все-таки считаю, что вам следует согласиться на полицейскую охрану.

– Я в Каролинской больнице. Вряд ли Юсеф вернется сюда добровольно.

– А Симоне?

– Спросите ее. Может быть, она передумала. Даже если у нее есть защитник.

– О защитнике я уже слышал, – развеселился комиссар. – Мне всегда было трудно представить себе, каково это, когда твой тесть – Кеннет Стренг.

– Мне тоже.

– Понимаю, – рассмеялся Йона, а потом замолчал.

– Юсеф не пытался бежать позавчера? – спросил Эрик.

– Нет, не думаю. Ничто на это не указывает. А почему вы спрашиваете?

– Кто-то в ту ночь открывал нашу дверь, точно как вчера.

– Я почти уверен, что побег Юсефа – это его реакция. Он узнал, что мы будем требовать его заключения под стражу. И узнал он об этом только вчера, – медленно сказал Йона.

Эрик покачал головой, почесал большим пальцем над верхней губой, заметил, что обои в ванной комнате напоминают персторп[13]. Вздохнул:

– Не сходится.

– Вы видели, что дверь открыта? – спросил Йона.

– Нет, Сиксан… Симоне вставала.

– У нее может быть какая-нибудь причина солгать?

– Я об этом не думал.

– Можете не отвечать сейчас.

Эрик взглянул в зеркало, посмотрел себе в глаза, рассуждая: предположим, у Юсефа был сообщник, который готовил похищение и которого просто послали проверить, подходит ли дубликат ключа к двери. Сообщник должен был всего лишь убедиться, что ключ подходит, но он пошел дальше и проник в квартиру. Не удержался от того, чтобы прокрасться внутрь и посмотреть на спящую семью. Ощущение превосходства доставило ему удовольствие; у него возникло непреодолимое желание сыграть с ними шутку, и он открыл дверцы холодильника и морозилки. Возможно, он рассказал об этом Юсефу, описал свой визит, как выглядят комнаты и кто где спит.

Это объяснило бы, почему Юсеф не нашел меня, подумал Эрик. В первую ночь я спал, как обычно, в постели возле Симоне.

– В среду Эвелин была в полиции? – спросил он.

– Да.

– Весь день и всю ночь?

– Да.

– Она еще там?

– Перебралась в одну из квартир для свидетелей. Но у нее двойная охрана.

– Она с кем-нибудь контактировала?

– Вы же понимаете, что надо предоставить полицейским делать свое дело, – сказал Йона.

– Я только делаю свое, – тихо ответил Эрик. – Я хочу поговорить с Эвелин.

– О чем вы хотите ее спросить?

– Есть ли у Юсефа друзья, которые могли бы ему помочь.

– Я могу спросить ее сам.

– Вдруг она знает, кто мог быть сообщником Юсефа, знает его друзей, знает, где они живут.

Комиссар вздохнул и сказал:

– Вы же понимаете, что я не могу позволить вам проводить частное расследование. Хотя лично я считаю, что оно было бы в порядке вещей…

– Можно мне присутствовать при вашем разговоре с Эвелин? Я много лет работал с людьми, пережившими травму, и…

Оба на несколько секунд замолчали.

– Встретимся через час у входа в Главное полицейское управление, – наконец сказал Йона.

– Буду через двадцать минут.

– Ладно, через двадцать минут. – И комиссар закончил разговор.

Ни о чем не думая, Эрик подошел к письменному столу и выдвинул верхний ящик. Среди ручек, ластиков и скрепок валялись упаковки таблеток. Эрик выдавил в ладонь три разные таблетки и проглотил их.

Подумал: надо бы предупредить Даниэллу, что его не будет на утреннем собрании, но потом забыл. Вышел из кабинета и торопливо пошел в столовую. Не садясь, выпил чашку кофе перед аквариумом, следя за стайкой неончиков, с любопытством шнырявших вокруг пластмассового корабельного остова, потом завернул бутерброд в несколько салфеток и сунул его в карман.

Спускаясь в лифте к выходу, Эрик увидел в зеркале себя, свои пустые глаза. Лицо усталое, почти отсутствующее. Он рассматривал свое отражение и думал о сосущем чувстве в желудке, как когда человек падает с большой высоты, – ощущении сродни сексуальному, но в то же время прочно связанном с безнадежностью. Эрик почти обессилел, но благодаря таблеткам очертания предметов были резкими и ясными. Я еще немного поработаю, подумал он. Соберусь. Единственное, что мне сейчас надо, – это сосредоточиться и найти Беньямина. Потом все может катиться к черту.