Гипнотизер

– Беньямин позвонил мне полчаса назад.

– О боже…

Симоне подошла.

– Где он? – громко спросила она.

– Не знаю. Он сам не знал, он ничего не знает…

– А что он сказал?

– Что лежит в машине.

– Он ранен?

– Вряд ли.

– Но что…

– Подожди, – перебил Эрик. – Мне нужен телефон. Может быть, звонок можно отследить.

– Куда ты хочешь звонить?

– В полицию. У меня есть…

– Я поговорю с папой – так будет быстрее, – оборвала Симоне.

Она сняла трубку. Эрик сидел в темноте прихожей на низком топчане, чувствуя, как горит в тепле лицо.

– Ты спишь? – спросила Симоне. – Папа, мне нужно… Тут Эрик, он разговаривал с Беньямином, ты должен отследить разговор. Не знаю. Нет, я не… Поговори с ним…

Эрик вскочил и протестующе замахал руками, однако подошел к телефону и приложил трубку к уху:

– Алло.

– Эрик, выкладывай, что случилось, – приказал Кеннет.

– Я хотел позвонить в полицию, но Симоне сказала, что вы можете быстрее отследить разговор.

– Может быть, она и права.

– Беньямин звонил мне полчаса назад. Он ничего не знает – ни где он находится, ни кто его забрал, ничего. Знает только, что лежит в машине… пока мы говорили, машина остановилась, Беньямин сказал, что слышит шаги, потом закричал, и стало тихо.

Эрик услышал, как за спиной плачет Симоне.

– Он звонил со своего собственного телефона? – спросил Кеннет.

– Да.

– Раньше он был выключен… я пытался проследить его еще вчера. Телефон подает сигналы на ближайшую базовую станцию, даже когда по нему не говорят.

Эрик молча слушал объяснения Кеннета о том, что телефонные операторы обязаны помогать полиции в соответствии с законом о средствах связи, параграфы с 25-го по 27-й, если расследуемое преступление предусматривает минимальное наказание в виде тюремного заключения сроком не менее двух лет.

– Что телефонисты могут найти? – спросил Эрик.

– За точность не поручусь, она зависит от станций и телефонных узлов. Но если нам чуть-чуть повезет, мы определим место, откуда исходил сигнал, с точностью до сотни метров.

– Не теряйте времени, вам надо торопиться.

Эрик закончил разговор, постоял с телефоном в руке, а потом отдал его Симоне.

– Что у тебя со щекой? – спросил он.

– Что? А, это ничего.

Они посмотрели друг на друга, уставшие и слабые.

– Зайдешь? – спросила Симоне.

Он кивнул. Постоял немного, стащил с себя ботинки. Увидел, что в комнате Беньямина включен компьютер, и пошел туда.

– Нашла что-нибудь?

Симоне встала в дверях.

– Кое-какие письма, переписку Беньямина и Аиды. Кажется, им кто-то угрожал.

– Кто?

– Мы не знаем. Папа думает над этим.

Эрик сел за компьютер.

– Беньямин жив, – тихо сказал он и посмотрел на нее долгим взглядом.

– Да.

– Похоже, Юсеф Эк тут ни при чем.

– Ты говорил это по телефону. Что он не знает, где мы живем. Но он же звонил сюда, верно? Значит, мог и…

– Это другое, – перебил Эрик.

– Почему?

– Сюда звонок перевели телефонистки. Я когда-то просил их переводить мне важные звонки. У Эка не было ни нашего телефонного номера, ни нашего адреса.

– Но кто-то забрал Беньямина и бросил в машину…

Она замолчала.

Эрик прочитал письмо Аиды, где она сожалела, что Беньямин живет в доме лжи, потом открыл вложенное изображение: фотография со вспышкой, сделанная ночью на желто-зеленой, заросшей травой лужайке. Земля как будто немного поднималась возле низенькой живой изгороди. Позади сухой изгороди угадывалась задняя сторона коричневого дощатого забора. С краю в ярком белом свете виднелась зеленая пластиковая корзина для листьев и что-то, что могло быть картофельным полем.

Эрик долго рассматривал фотографию, пытаясь понять, в чем ее смысл, нет ли на ней какого-нибудь ежа или летучей мыши, но так ничего и не нашел. Всмотрелся в темноту позади блика от вспышки – нет ли там человека, но ничего не увидел.

– Какая странная фотография, – прошептала Симоне.

– Может, Аида просто вложила не тот файл, – предположил Эрик.

– Тогда было бы понятно, почему Беньямин выбросил письмо.

– Мы должны поговорить с Аидой, если оба эти…

– Фактор, – плачущим голосом сказала Симоне.

– Я знаю…

– Ты ввел ему в понедельник фактор?

Эрик не успел ответить – она вышла из комнаты. Эрик направился следом за ней, на кухню. Когда он вошел, Симоне стояла у окна и сморкалась в бумажное полотенце. Эрик хотел обнять ее, но она отстранилась. Он точно помнил, когда сделал сыну последнюю инъекцию. Инъекцию фактора, который помогал крови Беньямина свертываться, оберегал от внезапного кровоизлияния в мозг, лекарства, благодаря которому мальчик не истечет кровью от резкого движения.

– В понедельник утром, в десять минут десятого я сделал ему укол. Беньямин собирался кататься на коньках, но вместо этого поехал в Тенсту с Аидой.

Симоне кивнула и с искаженным лицом стала считать:

– Сегодня воскресенье. Следующий укол надо делать завтра утром, – прошептала она.

– За несколько дней ничего страшного не случится, – сказал Эрик, стараясь успокоить ее.