Гипнотрон профессора Браилова

Браилов придавал очень большое значение результатам испытания. Дело в том, что торможение зрительных центров, приводящее к слепоте, не представляло особых трудностей. Излучения, “усыпляющие” зрительные центры, были получены еще весной, во время первых экспериментов с гипнотроном.

Эти излучения возникли совершенно случайно из-за ошибки при расчетах блока настройки. Подобных ошибок было в то время много. Они принесли Казарину массу неприятностей. Антон Романович до сих пор не может простить того, что произошло с Володей Шведовым. Хорошо, что мощность первого генератора была ничтожной и действие его сказывалось на расстоянии всего нескольких метров. Профессор рвал и метал тогда. “А что, если мощность вашего генератора оказалась бы более значительной? Что сталось бы, если бы вы по рассеянности повернули экран на девяносто градусов? Ведь против окна вашей квартиры – крупный машиностроительный завод. Подумать только, каких бед натворили бы вы, внезапно ослепив несколько сот рабочих, деятельность которых связана со множеством движущихся механизмов!”

Когда Казарин отшлифовал схему “генератора слепоты” и показал уже готовый аппарат Браилову, Антон Романович не проявил особой радости. “Видите ли. Мирон Григорьевич, – сказал он, – изолированное торможение некоторых центров чрезвычайно ценно. Устранить восприятие болевых ощущений – нужно и полезно. Выключить или понизить тонические рефлексы – в некоторых случаях спасительно. Даже затормозить на время слуховой или двигательный центры тоже может оказаться необходимым при некоторых заболеваниях. Но скажите на милость, кому нужна слепота? А если вам взбредет в голову изобрести машину, парализующую центр дыхания или работу сердца, то я первый засажу вас в лечебницу для душевнобольных. Ломать тонкие механизмы головного мозга – не велика мудрость. Вы помогите нам их ремонтировать. Вот если бы нам удалось усилить восприятие зрительного аппарата… О, тогда тысячи и тысячи людей сказали бы вам спасибо”.

– В человеческом глазу миллионы нервных окончаний. И только небольшой участок, маленькая точка в центре в состоянии остро различать цвета и детали предметов. Уничтожьте этот маленький участок, и человек, нет, он не ослепнет, но для него наступят вечные сумерки. Если бы удалось добиться, чтобы вся поверхность сетчатки в любой точке ее обладала такой же остротой восприятия, как в центре… Вот такой аппарат нужно сделать.

Расчеты оказались значительно сложнее, чем предполагал Казарин. Нужно было учесть функции многочисленных приборов, принимающих участие в процессе зрения, м– порог возбудимости нервных клеток сетчатки, в глубине мозга, в коре, особенности зрительных путей, нервных центров, регулирующих аккомодацию, адаптацию и многое другое.

Казарин подсчитал, что если б не электронная машина, то одни только вычисления отняли бы шесть-восемь лет.

И вот этот аппарат смонтирован. Как же удержаться и не испытать его сегодня же, сейчас?!

Казарин внимательно проверил все узлы генератора. Они работали исправно. “Можно, пожалуй, начинать”, – подумал он и позвонил Ирине.

– Вы хотели присутствовать при испытании оптического стимулятора, Ирина Антоновна. Если у вас есть время…

– Иду, – ответила Ирина.

Балкон кабинета выходил на широкую площадь. День был знойный. Прошла поливальная машина, и сразу же потянуло свежестью. Машина обогнула площадь и вышла на улицу, ведущую к вокзалу. За ней на сером асфальте оставалась темная полоса. У киоска на противоположной стороне площади образовалась очередь. Привезли газеты. “Рано сегодня вышла вечерка”, – подумал Казарин.

Продавщица вышла из киоска с двумя газетами в руках, укрепила их на стенде и вернулась. К стенду сразу подошло несколько человек.

– Я буду в качестве наблюдателя, или вы разрешите мне помогать? – спросила Ирина.

– Помогать, – сказал Казарин. – Становитесь к пульту.

– Меня эти ваши эксперименты всегда пугают немного. А вдруг какая-нибудь неисправность? А потом несчастье…

– Ничего не случится. Я уже проверял действие этих излучений. При понижении порога возбудимости испытываешь легкую боль в орбитах. Но это быстро проходит. Давайте начнем.

– Наверно, опять ничего, кроме оранжевых кругов в глазах, не будет.

– Этот феномен я устранил, – сказал Казарин, усаживаясь.

Ирина любила работать с Казариным, особенно во время таких вот испытаний. Было что-то волнующе-торжественное в этих минутах. Другие сотрудники обычно начинают суетиться, а Мирон Григорьевич удивительно спокоен: лицо серьезное, взгляд сосредоточенно-внимателен. Удача не проявлялась, как у других, бурей эмоцией, а неудача не вызывала отчаяния.

– Включайте, – сказал Казарин. – Для начала поставьте реостат на двенадцатое деление. Проверьте расположение экрана.

Ирина включила рубильник, затем нажала зеленую кнопку. Приборы на пульте засветились, ожили, монотонно гудел трансформатор. Вспыхнула красная лампочка в левом углу у вольтметра. Дрогнула стрелка, поползла вверх. Реле включило высокое напряжение.