Гипноз для декана

— Не драматизируй, пожалуйста. Я никого не уничтожаю. Всего лишь отправляю тебя туда, где тебе и место — обратно в обыденную, ничем не примечательную жизнь в компании тебе подобных. На Олимпе надо блистать, Сафронова! Понимаешь? Неважно, чем — деньгами, внешностью или уменьями — но блистать! А такие, как ты, ползают, радуясь любой крохе, любой подачке, которую получают, позоря нашу элиту одним своим обществом… И блистать ты никогда не будешь, сколько бы ни старалась. Потому что ты, Сафронова — троечница! Посредственность, иными словами! И на моем факультете такие, как ты, оказываются по одной единственной причине — потому что наш многоуважаемый ректор хочет выслужиться перед министерством и показать, какие мы прогрессивные, «инклюзивные», и как активно продвигаем «светлые головы» из народа! А мне потом вытягивай эти ваши светлые головы — на тройки с плюсом… еще и позорься с вами на светских раундах! Ты думаешь, девушка, которую с детства готовили вращаться в высшем обществе, грохнула бы мой трофей на посмешище всему министерству, испортив важнейший приём? Да никогда в жизни! Потому что она с детства умеет на каблуках ходить, и знает, куда их можно надевать, а куда нельзя! А ты не знаешь, Сафронова! Вот и весь сказ!

Не знаю, что на меня нашло, но отчаяние вдруг вылилось в ярость. Вскочив, я сжала кулаки, понимая, что еще несколько оскорблений, и я поддамся на его провокацию — наброшусь на него и дам ему абсолютно все поводы упечь меня в тюрягу.

— Во-первых, я прекрасно умею ходить на каблуках! На приёме меня толкнули, если хотите знать! И училась я раньше на одни «отлично»! У меня ни одной четверки не было, пока вы не решили мне отомстить, и не подговорили преподов валить меня по всем предметам!

Он явно не ожидал от меня такого отпора. Взбешенный, хлопнул по столу и отбросил мешок с «вещдоками» в сторону, прожигая меня огнем прищуренных серых глаз.

— А ты хорошо подумала, прежде, чем предъявлять мне такие обвинения? — прошипел, понизив голос. — Их, как бы, тоже доказать надо, Сафронова… Уверена, что сможешь? Ты же — обычная наркоманка теперь! Ну или барыжишь наркотой под видом вспомогательных средств для учебы! Даже если докажешь, что раньше хорошо училась, а теперь перестала, как думаешь, что про тебя подумают? Что я, декан факультета, уважаемый человек, начал тебе по-детски мстить из-за какого-то там трофея, или что ты просто скурилась, как спортсмен от допингов? Угадай с трех раз.

— Да нет здесь никакого допинга, поймите уже! И ничего вы не докажете, только время потратите! Потому что Это ПРОСТО ГИПНОЗ!

— Не бывает «просто гипноз»! Говори, что скормила ей, пока я прямо сюда полицию не вызвал!

Тяжело дыша, мы на мгновение замолчали, словно из нас обоих вдруг воздух выкачали, меряя друг друга ненавидящими взглядами.

Что ж ты такой злой? — пыталась понять я. Вроде взрослый мужик с прекрасной карьерой… умный… на ответственной должности… дворянских кровей… А ведешь себя, как мальчишка из-за гаражей, когда увидел чужого на районе.

Интересно, все аристократы в душе гопники?

Продышавшись и немного придя, я подняла руку, указывая на всё ещё дрыхнущую Ренату.

— Я могу разбудить ее. И она вам сама всё расскажет.

Тоже немного успокоившись, он хмыкнул и уселся обратно на стул.

— Что, подсчитала по времени, когда действие наркоты должно пройти? Сейчас будешь изображать, как ооочень долго выводишь ее из транса, потом объяснять, почему она долго не может прийти в себя… Потом она начнет врать, что ничего не принимала… Пойми ты уже, Сафронова, что меня тебе не убедить — я ЗНАЮ, что гипноз сам по себе не работает. И все эти трюки, что ты видела по телевизору — это именно оно. ТРЮКИ. Так что хватит тратить мое драгоценное время. Или ты сейчас же раскалываешься и говоришь, что она приняла и у кого вы это купили, или через полчаса ты уже в полиции, даёшь показания… Надеюсь, у тебя есть хороший адвокат? Потому что он тебе понадобиться…

— Я могу на вас показать. Как это работает.

Я не знаю, зачем я это сказала. Слова будто бы сами по себе вспыхнули у меня в голове и, без всякого содействия с моей стороны, вырвались наружу. Поняв, что я действительно произнесла эту фразу вслух, я охнула и плотно сжала губы, чуть не прикусив во рту язык.

Но было уже поздно.

— Что ты… сказала? — Андрей Федорович выглядел настолько ошеломленным, словно я предложила ему взять меня на вот этом вот самом столе, или еще что похуже.

Поэтому я поспешила пояснить, что имела в виду — из двух зол надо выбирать меньшее.

— Я могу доказать вам, что гипноз может сработать без запрещенных препаратов, — затараторила, от ужаса заикаясь. — Загипнотизировать… вас. Как Ренату.

Господи, что я несу? Как я собираюсь гипнотизировать того, кто не верит в гипноз и будет сопротивляться изо всех своих сил? И с какой стати я вообще решила, что он согласится?!

Готовясь выслушать вердикт о моей дальнейшей судьбе и надеясь только на то, что декан посчитает меня сумасшедшей и решит сдать меня в психушку, а не в ментовку, я зажмурилась.