Гипноз и магия

«Уже год, как моя жена умерла, – отвечал он, – может, Вы подумаете, что я ненормален, если скажу Вам, что этой ночью она мне приснилась и сказала: «Отправляйся в город, и ты найдешь там мой портрет». Сон меня так поразил, что я повиновался и нашел ее карточку у Вас».

Я рассказал господину, ничего не пропуская, все подробности, и мы оба пришли к убеждению, что дама, хотя уже и умерла, пришла сняться. Я ему подал 5 снимков, которые были наиболее удачны из всех вышедших когда-либо из моих рук. Он хотел заплатить мне, но я отказался, но, несмотря на это, он оставил билет в 50 марок и удалился.

Такова моя история с фантомом, со многими случались подобные, но они не хотят верить этому. Моя история, однако, точна и совершенно истинная».

Элементер, привлекаемый к земле клятвою

Явление[Initiation, май 1893 г.]

«Пусть вспомнят столь интересный случай, происшедший несколько месяцев назад в Константинополе, – настолько известный, что о нем печаталось тогда во всех журналах, – когда дух дервиша, умершего три века назад, показался страже на кладбище; это явление предшествовало выкапыванию его останков.

Эти факты сближения между живыми и умершими гораздо более часты, чем можно было бы предположить на первый взгляд, и многочисленные свидетельства позволяют верить этому.

Вот рассказ аналогичного случая, произошедшего в 1879 г.; он полностью переведен из венгерского журнала «Egletertes» «Еврейскими архивами» 10 июля того же года на стр. 230».

«В 45 минутах ходьбы отсюда, в маленьком городке Dios, молодой человек Луи Аренштейн 3 недели назад проиграл в карты 20 крейцеров одному из своих соседей и остался его должником.

Спустя некоторое время заимодавец попросил его отдать свой проигрыш, но Аренштейн, наоборот, шутя, просил его прибавить другие 20 крейцеров, письменно обязуясь тогда отказаться в пользу заимодавца от своего вечного спасения (Chelek leolam habo). Сосед согласился, выдал деньги и взамен получил вышесказанное обязательство, написанное в установленной форме.

Через 2 дня Аренштейн внезапно умер, оставляя на земле в залог «свое вечное спасение». В следующую ночь за похоронами обезумевший заимодавец разбудил своими криками всех соседей, заявляя, что ему показалась душа Аренштейна, настойчиво требуя возвращения «своего вечного спасения». Это явление продолжалось подряд 3 ночи.

Чтобы прекратить эту неотступность, заимодавец обратился к раввину, оказавшемуся некомпетентным в этом деле. Наконец вчера в Szkelzo состоялся совет 6 раввинов, решивший, что могила покойного должна быть раскрыта и в погребальный саван должно быть положено письменное обязательство, не дававшее несчастному усопшему открыть дверь на небо».

Г. Виту.

Вальс мертвеца (элементер)[Initiation, май 1890 г.]

Такова история одной прекрасной покойницы. Эту историю я только перевел. Усопшая, чтобы выразить свою радость, что не будет более в этом мире, отдалась в слезах и ласках беспорядочному вальсу. Эта прекрасная покойница, которой было еще менее 20 лет, была безумной в танцах. Вечером, возвращаясь с бала у своих знакомых, она получила бронхит, который скоро перешел в чахотку; ее состояние, сначала довольно тяжелое, начало поправляться, но улучшение продолжалось не долго, так что ее положение скоро сделалось безнадежным. Родители, очень удрученные, написали старшему сыну, который изучал медицину в Мюнхене, в Баварии, и выразили ему свое огорчение. Молодой человек, обожавший свою сестру, быстро покинул Мюнхен и отправился домой. Он прибыл в родительский дом и торопливо позвонил у входа. «Тотчас же прибежал наш старый слуга, – я привожу подлинные слова молодого человека, – и впустил меня. Не говоря ему ни слова, я вбежал в зал и сбросил там свое пальто. Я зажег свечу, стоявшую на столе, и сделал несколько шагов. Каково же было мое удивление, когда я увидел больную, мою дорогую Жанну пред собой с любящей улыбкой на губах. Я раскрыл шире глаза, когда увидел, что она одета в белое газовое платье с венком из роз на голове; ее волосы шатенки буклями спадали на плечи, я был особенно изумлен, найдя ее живой и в хорошем состоянии, одетой в подобный костюм, когда ожидал увидеть ее на краю могилы. Однако она была немного бледна, румянец на лице, но глаза, казалось мне, сияли необыкновенным блеском. В них всегда обыкновенно проглядывала известная томность.

«Жанна, – воскликнул я, обнимая ее обеими руками, – ты, без сомнения, услыхала, как я вошел. Как я счастлив увидеть тебя здоровой. Я полагал, что ты очень больна».

«Я чувствую себя очень хорошо», – ответила мне сестра.