Гипноз. Внушение. Телепатия

В это время парижская Академия, запрошенная по поводу явлений месмеризма, дала ответ, неблагоприятный для Месмера, признав, что в его действиях нет ничего необыкновенного, а то, что есть действительного, может быть сведено на воображение (imagination). Это решило участь Месмера, который потерял кредит в обществе и уже не мог оставаться в Париже. Говоря о Месмере, нельзя не упомянуть и о маркизе Пюнзегюре, лечившем во Франции магнетизмом одновременно с Месмером, но известном своим бескорыстием и открывшем, между прочим, явления сомнамбулизма.

Родиной современного гипнотизма признается Восточная Индия с ее таинственными факирами, где гипноз составляет как бы народное достояние и где «чудеса» гипнотизма показываются в больших городах, часто на рыночных площадях, за небольшую, собираемую тут же плату. Естественно, что, когда с прорытием Суэцкого канала Индия стала ближе к Европе, в последнюю стали проникать и более полные сведения о гипнозе. Тем не менее толчком к новейшему развитию учения о гипнотизме опять-таки послужили сеансы известного магнетизера Ганзена, который, как сообщали о нем газеты, ознакомился с явлениями магнетизма в Африке.

Явившись в Европу в конце 70-х годов, Ганзен стал, как и многие из завзятых гипнотизеров, эксплуатировать гипнотизм с корыстною целью, заявляя в то же время об особой принадлежащей ему силе. Устраиваемые им специальные сеансы на квартирах оплачивались довольно дорого: в Петербурге, например, не менее 200 руб. за вечер.

Эти сеансы на Западе заинтересовали и некоторых ученых, например Шарко, Гайденгайна и др., но у нас к ним отнеслись иначе.

Сеансы Ганзена и здесь привлекли внимание интеллигентных, особенно аристократических, слоев населения, и в приглашениях Ганзена на сеанс, несмотря на их огромную стоимость, не было недостатка. Но вот его специально приглашают в один дом, близкий к высшим медицинским сферам того времени, и туда же приглашают почти всех тогдашних психиатров с профессором Мержеевским во главе. Приемы гипнотизации Ганзена, как я мог убедиться на этом сеансе, были очень примитивны и состоя ли из применения простого стеклянного граненого шарика, на который Ганзен предлагал смотреть в течение многих минут. К сожалению, вышеуказанный сеанс оказался неудачным. По крайней мере ни одно из многих лиц, желавших быть загипнотизированными, не впало в гипноз. Положение ухудшилось еще тем, что некоторые из врачей, будучи заранее предубеждены против гипнотизма как реального научного факта, притворились загипнотизированными и ввели в обман самого Ганзена. Хотя последний пытался затем представить присутствующим на этом сеансе заранее приготовленных им для таких сеансов двух лиц, на которых он желал продемонстрировать разнообразные явления гипноза, но недоверие к нему, а следовательно, и к лицам, которые им были привезены на сеанс, возросло до такой степени, что все более авторитетные психиатры отказались смотреть демонстрацию явлений гипноза на посторонних лицах. Таким образом ставка Ганзена была проиграна, и этот вечер решил его участь в России.

Сеансы его были запрещены, не возбудив в специалистах никакого научного интереса к явлениям гипнотизма. В то же время мой достоуважаемый учитель профессор И.П. Мержеевский вошел с соответственным представлением в Медицинский совет, результатом которого явилось запрещение публичных сеансов гипнотизма. При этом Медицинский совет постановил, что врачам разрешается применять гипноз к больным под теми же самыми условиями, установленными законом, которые относятся к производству операций, т. е. с обязательным присутствием при сеансе другого врача. Притом же гипнотизирующий врач должен был предварительно озаботиться соответственным разрешением на лечение внушением.

Если первое постановление действительно вызывалось потребностью времени, то надо сильно пожалеть о втором постановлении, равносильном почти полному запрету врачам применять в практике гипноз, так как всякому ясно, что сеанс гипноза не есть операция и нельзя требовать от больных, нуждающихся в подобных сеансах, чтобы они оплачивали труд двух врачей, не говоря о том, что благодаря условиям жизни сельского населения России часто совершенно немыслимо иметь двух врачей, когда иногда и одного найти трудно.

В этом постановлении, кроме того, скрывалась одна дурная сторона: врачи, желавшие применять гипноз, были поставлены под подозрение, подобно лицам, могущим эксплуатировать гипноз с преступной и своекорыстной целью. Если в вопросе об операциях имеется вышеуказанное положение, то оно объясняется просто тем обстоятельством, что, как всякий понимает, нельзя одновременно хлороформировать и оперировать, а поручать хлороформирование не врачам, без сомнения, рискованно. Таким образом, здесь сама необходимость привела к изданию закона, который, тем не менее, как всем известно, не исполняется по нашим деревням и селам в силу прямой невозможности его исполнять.