Гипноз XXI века

И начиная с этого момента, я использую язык, который помогает соединить прошлое и настоящее. Так, я вспомнил о прогулках в Коломенское в 1972 году и вчера. Я говорил о завтрашнем и сегодняшнем дне и вновь возвращался во вчерашний. Я ссылался на детство, сравнивал Наташу со своей дочерью, упоминал семью. И все это я делал совершенно сознательно, чтобы помочь Наташе найти достаточно старое воспоминание, которое позволило бы ей обрести ресурсы и приблизиться к той цели, которую она себе поставила. Я говорил также о возможности вспоминать и забывать. Это также один из приемов структурирования амнезии – способа прогуливаться туда-сюда во времени, что очень широко используют в литературе.

Марсель Пруст в своей книге, к примеру, утром просыпается на площади Венеции, а через пять страниц очень плотного текста он все еще описывает пробуждение. И, читая эту книгу, быстро впадаешь в транс и представляешь себе Венецию, ее солнце, лучи которого пробудили его и напомнили образы того времени, когда он, маленький мальчик, жил в небольшой французской деревушке, и каждое утро, просыпаясь, слышал голос булочника, открывавшего свою лавочку, и то, как голос этого булочника перемешивался с голосами других лавочников Венеции, также поднимавшихся по утрам и открывавших свои лавочки. И описывая пробуждение, Пруст все время переходит от прошлого к настоящему и обратно. Я не очень хорошо знаю русскую литературу, но уверен, что и в ней можно найти аналогичные примеры. Я могу сослаться на рассказ Чехова «Степь». Явление временной диссоциации я обнаружил также в «Мастере и Маргарите».

Вопрос: Почему Вы начали со зрительных образов, а не с чувств? Если бы Вы затронули чувства, то транс был бы глубже?

Жан: Я сделал это нарочно. Я мог бы сказать, что это примерно так же, как с едой. «Я очень люблю десерт, но начинаю с закуски». И «как в сексе: конец всегда приятнее, чем начало, но чтобы закончить, нужно ведь начать».

Опять-таки можно вспомнить Пруста. Сорокапятилетний Пруст среди шума и дыма в парижском кафе. У него серьезная проблема со здоровьем. Он пьет кофе, просит пирожное, ему приносят маленькое печенье «Мадлен». Он берет его и начинает есть. И вдруг точно что-то взрывается в его голове. Внезапно возникает душевное волнение, перед глазами возникает образ деревни, того места, где он жил в детстве. Но прежде чем пережить все это, он вновь открывает для себя ощущение. И лишь затем постепенно появляется все остальное: он обретает краски, звуки и шумы этого места, образы людей, которые его окружали в то время, и потом физически ощущает, то есть чувствует себя маленьким мальчиком. И лишь затем появляется приятное волнение, эмоция, которая ему очень приятна.

Самое важное – это эмоция

Эмоция – это самое важное у наших пациентов. Именно к ней я пытался подобраться, работая с Наташей. А чтобы найти эмоцию, нужно пройти через ощущение. Именно это мы в данном случае и сделали. Я действовал здесь достаточно быстро. Я не хотел расспрашивать Наташу, так как это заняло бы много времени. У нас нет времени, чтобы терять его. К тому же я не знал, какую сенсорную систему Наташа предпочитает – аудиальную, визуальную или кинестетическую. Правда, у меня было на этот счет некоторое интуитивное предположение.

Вот почему я начал со зрительных образов. Я не случайно попросил Наташу выбрать цвет. Если бы она была моей пациенткой, я дал бы ей указания относительно аутогипноза. Иногда людям сложно бывает повторить упражнение дома, поскольку им трудно начать что-либо, как иногда бывает трудно завести машину. И им нужно помочь, даже если они находятся у себя дома. Они могут позвонить в 11 часов вечера и сказать: «Доктор, у меня не получается упражнение. Что мне делать?» И я даю им совет использовать в работе любимый цвет.

Я им говорю примерно следующее: «Может быть, вы достаточно легко сможете сделать это небольшое упражнение у себя дома, а может быть, не так легко… И если это будет непросто… если воспоминания появятся не сразу, то вспомните свой любимый цвет». И называю тот цвет, который пациент выбрал во время сеанса. А иногда я предлагаю послушать… любимую музыку. И благодаря этому они легче находят приятные воспоминания. Эта маленькая хитрость срабатывает не во всех случаях, но в 99, 9% – срабатывает.

Чтобы получить воспоминание, я использую также множество активирующих глаголов. Так, я употребил подряд три активирующих глагола, сделав небольшие паузы между ними, – «мочь», «действовать», «хотеть». Вспомните, что это все я делал на стадии депотенциализации сознания Наташи. Итак, есть глаголы, которые облегчают депотенциализацию сознания, этому способствует и изменение времени употребляемых глаголов. Когда я вижу, что Наташа в трансе, я изменяю время глагола. С этого момента я говорю в настоящем времени. То же самое я делаю, когда работаю с ее воспоминаниями, потому что становлюсь частью этого настоящего.