Гипотеза любви

И по какой-то невообразимой причине Ань, казалось, так же сильно любила Оливию. Когда Оливии не удавалось растянуть свою стипендию до конца месяца, она всегда могла рассчитывать на «Доширак» Ань. Когда у нее накрылся компьютер, не сохранив данные, Ань сидела с ней вместе всю ночь, помогая переписать работу по кристаллографии. Когда Оливии некуда было поехать на каникулы, Ань привозила подругу домой в Мичиган, где большая семья Фам баловала ее вкусной едой и омывала потоками стремительной вьетнамской речи. Когда Оливия чувствовала себя слишком глупой для аспирантуры и подумывала бросить, Ань ее отговаривала.

В тот день, когда Оливия впервые встретила скептический взгляд Ань, родилась дружба, изменившая всю ее жизнь. Постепенно они начали включать в свой круг Малькольма и стали чем-то вроде трио, но Ань… Ань была своей. Родной. Оливия даже не думала, что подобное может с ней случиться. Ань редко просила что-то для себя, и, хотя они дружили уже больше двух лет, Оливия никогда не видела, чтобы подругу интересовали романтические отношения… пока не появился Джереми. Ради счастья подруги Оливия была готова и на большие жертвы, что уж говорить о такой мелочи — притвориться, будто она была на свидании с Карлсеном.

Поэтому она встрепенулась, улыбнулась и попыталась сохранить ровный тон, спросив:

— Ты о чем?

— О том, что мы общаемся каждую минуту каждого дня, и ты раньше никогда не упоминала Карлсена. Моя самая близкая подруга якобы встречается с суперзвездным преподом с кафедры, и почему-то я об этом никогда не слышала? Ты ведь знаешь его репутацию, да? Это что, какая-то шутка? У тебя опухоль мозга? Или, может, у меня опухоль мозга?

Это случалось всякий раз, когда Оливия лгала. Каждый раз приходилось врать еще больше, чтобы прикрыть первую ложь, а поскольку врала она плохо, каждая новая ложь становилась все хуже и звучала еще менее убедительно, чем предыдущая. У нее бы не получилось обмануть Ань. Она никого не могла обмануть. Ань разозлится, потом разозлится Джереми, потом Малькольм, и Оливия останется в полном одиночестве. Из-за переживаний она перестанет учиться, и ее отчислят. Она потеряет студенческую визу и единственный источник дохода и вернется в Канаду, где все время идет снег и едят лосиные сердца, и…

— Привет.

Мужской голос, глубокий и ровный, раздался откуда-то из-за спины Оливии, но ей не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что это Карлсен. Чтобы понять, что широкое и теплое прикосновение, внезапно вернувшее ей устойчивость, твердое как раз настолько, насколько нужно, давление на пояснице было рукой Карлсена. Примерно в пяти сантиметрах над ее задницей.

Матерь божья.

Оливия вывернула шею, чтобы взглянуть вверх. И выше. И выше. И еще немного выше. Она не была коротышкой, просто он был высоченный.

— О. Ага, привет.

— Все в порядке? — Он сказал это тихим, интимным тоном, глядя ей прямо в глаза. Как будто они были одни. Как будто Ань тут не было. По идее, от этого тона Оливии следовало бы почувствовать себя неловко, но этого не случилось. По какой-то необъяснимой причине присутствие Карлсена успокаивало ее, хотя еще секунду назад она была в панике. Возможно, два разных типа беспокойства нейтрализовали друг друга? Звучит как увлекательная тема для исследования. Стоящая того, чтобы в ней разобраться. Может, Оливии нужно отказаться от биологии и переключиться на психологию. Может, ей стоит извиниться и пойти поискать литературу по теме. Может, ей стоит умереть на месте, чтобы избежать этой дерьмовой ситуации, в которую она себя загнала.

— Да. Да. Все великолепно. Мы с Ань просто болтали. Обсуждали выходные.

Карлсен посмотрел на Ань так, словно только что заметил ее присутствие. Он признал ее существование одним из тех коротких кивков, которыми мужики обычно приветствуют друг друга. Его рука скользнула ниже по позвоночнику Оливии как раз в тот момент, когда у Ань расширились глаза.

— Приятно познакомиться, Ань. Я много о вас слышал, — сказал Карлсен, и Оливия вынуждена была признать: он хорош. Потому что она была уверена, что с того места, где стояла Ань, все выглядело так, будто он ее лапал, хотя на самом деле это было… не так. Оливия едва чувствовала его руку.

Может быть, совсем чуть-чуть. Тепло и легкое давление, и…

— Взаимно. — Ань таращилась на них в изумлении. Казалось, она может потерять сознание.

— Эм-м-м, я как раз собиралась идти. Ол, я тебе напишу, когда… да.

Она вышла из комнаты раньше, чем Оливия успела ответить. Что было неплохо, потому что ей не хотелось придумывать новую ложь. Но не так уж хорошо, потому что теперь она осталась наедине с Карлсеном. И он стоял слишком близко. Оливия дорого бы заплатила, чтобы иметь возможность сказать, что первой восстановила дистанцию, но неловкая правда заключалась в том, что первым отступил Карлсен. На комфортное для нее расстояние и даже чуть-чуть дальше.

— Все в порядке? — снова спросил он. И он по-прежнему говорил нежно.

Неожиданно для нее.

— Да. Да, я просто… — Оливия махнула рукой. — Спасибо.

— Не за что.