Гипотеза любви

— Вы слышали, что она сказала? Про пятницу и…

— Да. Поэтому я… — Он посмотрел на нее, а затем — на свою руку, ту самую, которая несколько секунд назад согревала ей спину, и Оливия все поняла.

— Спасибо, — повторила она. Потому что Адам Карлсен, возможно, и был известным засранцем, но прямо сейчас Оливия чувствовала себя чертовски благодарной. — Кроме того, я не могла не заметить, что в прошедшие семьдесят два часа ни один агент ФБР не пришел меня арестовать.

Уголок его рта дернулся. Едва-едва.

— Неужели?

Оливия кивнула.

— Что заставляет меня думать, что вы не подали жалобу. Хотя были бы вполне в своем праве. Так что спасибо. За это. И… за то, что вмешались сейчас. Избавили меня от хлопот.

Карлсен некоторое время пристально смотрел на нее, лицо его вдруг приняло то же выражение, которое появлялось на семинарах, если докладчики путали теорию и гипотезу или признавались, что пользовались методом анализа полных наблюдений вместо метода подстановки.

— Плохо, что вам требуется вмешательство.

Оливия напряглась. Вспомнила. Известный засранец.

— Ну, я ведь не просила вас вмешиваться. Я собиралась уладить все са…

— И вам не стоило лгать о своих отношениях, — продолжал он. — Особенно для того, чтобы ваша подруга и ваш молодой человек могли встречаться, не испытывая чувства вины. Насколько я знаю, дружба устроена по-другому.

А, значит, он все-таки слушал, когда Оливия изливала на него историю всей своей жизни.

— Все не так.

Он приподнял бровь, и Оливия выставила вперед руку, защищаясь.

— Джереми на самом деле не мой парень. И Ань ни о чем меня не просила. Я не какая-то там жертва, я просто хочу, чтобы моя подруга была счастлива.

— Для этого вы ей солгали, — сухо добавил Карлсен.

— Ну да, но… Она думает, что мы встречаемся, я и вы… — выпалила Оливия. Боже, у ее поступка просто невыносимо нелепые последствия.

— Разве не в этом был смысл?

— Да. — Она кивнула, а затем вспомнила о кофе в руке и сделала глоток из кружки. Кофе был еще теплым. Разговор с Ань длился не дольше пяти минут. — Да. Вроде бы в этом. Кстати, меня зовут Оливия Смит. На случай, если вы все еще думаете подать жалобу. Я аспирантка в лаборатории доктора Аслан…

— Я знаю, кто вы.

— А.

Видимо, он выяснил, кто она такая. Оливия попыталась представить, как он просматривает списки аспирантов на сайте кафедры. Администратор программы сфотографировал Оливию на третий день обучения в аспирантуре, задолго до того, как она полностью осознала, во что ввязалась. Она постаралась навести марафет: укротила свои вьющиеся каштановые волосы, накрасила ресницы, чтобы подчеркнуть зеленые глаза, даже попыталась замаскировать веснушки одолженным у кого-то тональником. Это было до того, как она поняла, насколько безжалостны, беспощадны могут быть академические круги. До ощущения своей несостоятельности, постоянного страха, что, даже если она хорошо покажет себя в исследованиях, ей никогда не стать настоящим ученым. В тот день она улыбалась. Настоящей, искренней улыбкой.

— Ладно.

— Я — Адам Карлсен. Я преподаю в…

Оливия расхохоталась ему в лицо. И тут же пожалела об этом, заметив его удивление — будто он всерьез мог думать, что она его не знает. Будто не подозревал, что он один из самых выдающихся ученых в своей области. Адам Карлсен не был похож на человека, который страдает от скромности. Оливия кашлянула.

— Точно. Хм, я тоже знаю, кто вы, доктор Карлсен.

— Вероятно, вам стоит звать меня Адам.

— О. О нет. — Это было бы слишком… Нет. На факультете так было не принято. Аспиранты не обращались к преподавателям по имени. — Я никогда бы…

— В присутствии Ань.

— А. Да. — Это имело смысл. — Спасибо. Об этом я не подумала. — Она вообще мало о чем подумала. Очевидно, ее мозг перестал работать три дня назад, когда она решила, что поцеловать его, чтобы спасти свою задницу, будет хорошей идеей. — Если вы не против, я пойду домой, потому что все это большой стресс, и…

Я собиралась провести эксперимент, но мне очень нужно сесть на диван и сорок пять минут смотреть «Американского ниндзю», поедая «Доритос» со вкусом соуса ранч, которые оказываются вкуснее, чем кажется, если дать им шанс.

Карлсен кивнул.

— Я провожу вас до машины.

— Я не настолько потеряла голову.

— На случай, если рядом окажется Ань.

— А.

Оливии пришлось признать, что это любезное предложение. Даже удивительно. Учитывая, что исходило оно от Адама «я слишком хорош для этого факультета» Карлсена. Оливия знала, что он придурок, и потому не вполне понимала, почему сегодня он таковым не казался. Может, ей следовало винить свое собственное ужасное поведение, на фоне которого все что угодно казалось лучше.

— Спасибо. Но не стоит.

Она была уверена, что Карлсен не хотел настаивать, но ничего не мог с собой поделать.

— Мне будет спокойнее, если вы позволите мне проводить вас до машины.

— У меня нет машины.